Jeffrey Robinson

Bardot — Two Liwes

LONDON. SYDNEY. NEW YORK. TOKYO. SINGAPORE. TORONTO

Серия основана в 1995 году

Художник А. Барило

Публикуется впервые с разрешения автора и его литературного агента. Любые другие публикации настоящего произведения являются противоправными и преследуются по закону.

© Jeffrey Robinson, 1994

© Перевод. А. Бушуев, Т. Бушуева, 1997

© Разработка серии. «Русич», 1997

© Оформление. А. Барило, 1997

Эта книга посвящается Селин Челси, еще одной суперзвезде, которая изменила мир.

Однажды жила-была роза.

И рука, что держала эту розу.

А на ее конце — Джеффри.

Именно так 10 декабря 1993 года я познакомилась в Сен-Тропезе с человеком, который, взявшись писать эту книгу, взвалил на себя громадную ответственность.

В тот день, в окружении бездомных псов, которых я тщетно пыталась пристроить к кому-нибудь на «Звериное Рождество», я познакомилась с Джеффри Робинсоном, которого до этого опасалась, избегала словно чумы — очередной тип, вознамерившийся писать обо мне, очередная тяжба, очередной посторонний человек, сующий нос в мою жизнь, сплетник, приспособленец.

Но затем, выслушав его, я сдалась. Он сумел рассмешить меня. Он предложил взять себе моих собак, моих кошек… он обладал редкостным обаянием и располагающим чувством юмора.

Он рассказал мне ряд историй про моего деда — Бума, словно знал его всю жизнь, он рассказал мне о моем детстве, о моей жизни. Я была заворожена правдивостью и тонкостью его замечаний.

Я доверяю ему, потому что он знает меня даже лучше, чем я сама. Я благодарна ему за его щедрость — готовность пожертвовать часть гонорара моему фонду ради дела защиты животных.

Я снова встречусь с вами, уже на следующей странице.

Брижит Бардо.

Сен-Тропез, март 1994 года.

ЖИЗНЬ ПЕРВАЯ — БЕЗУМНЫЕ ГОДЫ

Я такая же женщина, как и все. У меня два уха, два глаза, нос и рот. У меня есть чувства и мысли, и помимо все прочего я еще жена и мать. Но моя жизнь становится невыносима. Моя душа больше не принадлежит мне. Слава для меня подобна чудовищу, это что-то вроде ученика чародея. Я не могу жить так, как мне того хочется. Я просто существую в подполье. Я хочу, чтобы в моем доме было чем дышать. Я не могу открыть окошко, потому что напротив на крыше сидит фотограф с телеобъективом. В моей жизни совсем мало того, что я могла бы назвать по-настоящему моим.

Брижит Бардо, 1960 год.

ЖИЗНЬ В ОСАДЕ

а провансальском диалекте юго-восточной Франции слово «мадраг» означает тяжелую веревочную сеть, которую натягивают поперек открытых заливов для ловли крупной рыбы — главным образом, тунца или акулы. В те дни. Средиземное море было еще достаточно чистым, и крупная рыба подходила к самому берегу. Вот почему и устанавливались специальные сети — случалось, они служили по десять, а то и пятнадцать лет кряду. Крепились они при помощи огромных стеклянных шаров-поплавков зеленого цвета, качавшихся на поверхности. Когда в сеть попадалась рыба, под ее тяжестью ближайший шар уходил под воду — сигнал владельцу сети, живущему на берегу, подгрести в лодке и забрать добычу. Со временем дом владельца сети тоже стал называться «мадраг». В наши дни по всему побережью разбросаны десятки вилл с этим названием, напоминая нам о некогда живших здесь рыбаках.

До 1958 года это было самое заурядное название, которому никто не придавал особого значения, пока Брижит Бардо не приобрела для себя небольшой дом в заливе Канебьер, на мысу, что выступал в море по соседству с крошечной и в ту пору мало кому известной рыбацкой деревушкой Сен-Тропез.

И почти мгновенно ее вилла «Мадраг» стала самой знаменитой на побережье. А поскольку теперь она принадлежала ей, то автоматически затмила такие знаменитые места, как Елисейский дворец или Версаль. Ее «Мадраг» теперь меньше всего напоминал рыбацкую хижину. Бардо построила здесь симпатичный дом, а позднее появились и другие постройки — небольшой павильон, так называемый «Малый Мадраг», и еще один, совсем крошечный однокомнатный флигель для гостей, который она окрестила «миниавтобус». И все равно, как бы мы ни напрягали свое воображение, эту виллу никак не назовешь шикарной. Ей явно недостает роскоши Беверли-Хиллз. Но ведь и Брижит Бардо меньше всего мечтала видеть себя среди звезд Голливуда.

«Мадраг» представляет собой компактный двухэтажный, типичный для Прованса дом у самой кромки воды. Здесь есть просторная гостиная в светлых тонах, главным украшением которой является огромный угловой диван, обтянутый белой искусственной кожей. К гостиной примыкает столовая с потрясающим обеденным столом красного дерева, за которым легко могут разместиться двенадцать человек. Напротив находится просторная спальня, а позади нее — ванная комната с шикарной овальной ванной в полу. Кухня расположена в дальней части дома. Здесь же, внизу, имеется также и комната для гостей.

Отделка дома вряд ли отличается экстравагантностью. Но ведь, сказать по правде, сама Бардо никогда не отличалась экстравагантным вкусом. И даже если в прошлом случалось так, что она позволяла себе некоторые прихоти — например, какое-то время Бардо разъезжала на белом «роллс-ройсе», за рулем которого сидел высокий чернокожий красавец-шофер в белоснежной, под стать машине, форме, — в наши дни подобные излишества остались далеко позади.

«Мадраг» дышит чистотой и порядком — за чем следит живущая тут же в доме экономка, — а также кажется каким-то пустым. Все те произведения искусства, что когда-то имелись здесь, и те несколько вещиц, что остались на память о ее карьере в кино, были давно проданы, а деньги пошли на дело защиты животных. Правда, в доме все еще имеется несколько десятков развешанных по стенам фотографий. Некоторые фото, аккуратно вставленные в подобранные по цвету рамки, украшают собой комоды и столики. Во многих из них можно увидеть животных — котов, собак, лошадей — как покойных, так и ныне здравствующих. Среди остальных снимков в глаза бросаются несколько сильно увеличенных портретов — черно-белых и цветных — самой хозяйки дома.

На этих фотографиях она не просто