сопляком.

— Вот, — сказал мальчиппса и протянул Марчисону конверт. Тот взял его. Мальчик направился, к выходу.

— Постой-ка, малыш, — сказал Мерчисон.

Малыш не остановился. Он продолжал идти: вниз по ступенькам, на тротуар, в город, во вселенную.

— Эй! — позвал Марчисон. Он быстро огляделся в поисках полицейского. Ну, разумеется, вот так всегда. Он не помнил случая, чтобы коп^[3] в нужную минуту оказался под рукой. (' кислой физиономией Марчисон одернул трусы и вскрыл коннерт, в котором лежал один-единственный листок. Он прочел его, сложил, убрал в конверт и крикнул:

— Черт побери, неужели на первом этаже, кроме меня, нет ни одного копа?

В одну из дверей просунулась голова полицейского.

— Что случилось, сержант?.

Какого дьявола, куда все запропастились?

— Никуда, — ответил полицейский, — мы тут.

— Отнесите это письмо в сыскной отдел, — сказал Марчисон и протянул конверт.

— Любовное послание? — спросил полицейский. Марчисон промолчал: слишком жарко, чтобы отвечать на тупые остроты. Полицейский пожал плечами и пошел на второй этаж, где, согласно указателю, находился отдел сыска. Дойдя до перегородки из редко сбитых реек, он толкнул маленькие воротца и направился к столу Коттона Хейвза.

— Дежурный сержант велел передать это вам. — Он протянул конверт.

— Спасибо, — поблагодарил Хейвз и развернул письмо.

В письме говорилось: «Сегодня в восемь вечера я убью Леди. Ваши действия?»

ГЛАВА II

Детектив Хейвз прочел письмо раз, другой. Первая мысль была: липа. Вторая: а если нет?

Вздохнув, он отодвинул стул и прошел в другой конец комнаты. Высокий, шесть футов два дюйма без обуви, он весил сто сорок фунтов. У него были голубые глаза, тяжелый квадратный подбородок с ямочкой и рыжие волосы, только над левым виском, куда ему однажды нанесли ножевую рану, волосы росли почему-то белые. Нос прямой, красивый, с уцелевшей переносицей, хорошо очерченный рот с полной нижней губой. И увесистые кулаки, одним из которых он стучал сейчас в дверь лейтенанта.

— Войдите! — крикнул Бирнс.

Хейвз открыл дверь и шагнул в угловой кабинет. Стол лейтенанта обдувал вращающийся вентилятор. Бирнс, плотный, небольшого роста мужчина, сидел за столом. Узел его галстука был приспущен, ворот рубашки расстегнут, а рукава закатаны почти до плеч.

— Газеты обещают дождь, — сказал он. — Куда же провалился этот проклятый дождь? — Хейвз ухмыльнулся. — Вы собираетесь испортить мне настроение, Хейвз?

— Не знаю. Что вы на это скажете? — Хейвз положил письмо перед Бирнсом.

Бирнс быстро пробежал глазами послание.

— Вечно одно и то же. Стоит температуре подняться до тридцати, и психи тут как тут. Жара пробуждает в них жажду деятельности.

— Думаете, это липа, сэр?

— Откуда же мне знать? Одно из двух: либо это липа, либо святая правда. — Он улыбнулся. — Не правда ли, блестящее применение дедуктивного метода? Неудивительно, что я уже лейтенант.

— Что будем делать? — спросил Хейвз.

— Который час?

Хейвз взглянул на часы.

— Начало девятого, сэр.

— Значит, если это правда, в нашем распоряжении около двенадцати часов, чтобы спасти некую леди от возможного убийства. Двенадцать часов, чтобы найти убийцу и жертву в городе с восьмимиллионным населением при помощи одного только письма. Если это правда.

— Не исключено, сэр.

— Знаю, — задумчиво произнес Бирнс. — Не исключено также, что кому-то пришла охота позабавиться. Нечем заняться? Время некуда девать? Так напиши копам письмо. Пусть побегают за призраком. Все возможно, Коттон.

— Да, сэр.

— Не пора ли звать меня Пит?

— Да, сэр.

Бирнс кивнул.

— Кто держал в руках это письмо, кроме вас и меня?

— Очевидно, дежурный сержант. Я сам до листка не дотрагивался, сэр… Пит… если вы имеете в виду отпечатки пальцев.

— Именно. Кто сегодня дежурит?

— Дейв Марчисон. 

Марчисон — хороший работник, но готов биться об заклад, что он заляпал весь этот дурацкий листок. Откуда ему пять, что в конверте? — Бирнс задумался. — Ну вот что. Сделаем все как положено, Коттон. Пошлем письмо в лабораторию вместе с отпечатками пальцев — моих, ваших и Дейна. Это сэкономит ребятам Гроссмана уйму времени. Время — это, пожалуй, единственное, чем мы пока располагаем.

— Да, сэр.

Бирнс снял трубку и дважды нажал кнопку селектора.

— Капитан Фрик, — послышалось в трубке.

— Джон, говорит Пит, — начал Бирнс. — Ты можешь…

— Привет, Пит. Сегодня, кажется, припечет, а?

— Еще как, — ответил Бирнс. — Джон, ты можешь на часок отпустить Марчисона?

— Пожалуй. А зачем?

— И пусть кто-нибудь приготовит валик и подушечку. Мне нужно немедленно снять отпечатки пальцев.

— Кого ты взял, Пит?

— Никого.

— Чьи отпечатки тебе нужны?

— Мои, Хейвза и Марчисона.

— Ах, вон что, — протянул сбитый с толку Фрик.

— Мне понадобятся патрульная машина с сиреной и один человек. Я также хочу задать Марчисону несколько вопросов.

— Ты говоришь загадками, Пит. Хочешь…

— Мы сейчас спустимся снимать отпечатки, — перебил его Бирнс. — Все будет готово?

— Конечно, конечно, — заверил вконец озадаченный Фрик.

— Пока, Джон.

У трех человек взяли отпечатки пальцев.

Отпечатки и письмо положили в большой плотный конверт и вручили пакет полицейскому. Полицейский получил приказ срочно ехать в Главное управление на Хайт-стрит, расчищая себе путь сиреной. Там он должен, передать пакет заведующему лабораторией лейтенанту Сэму Гроссману, подождать, пока его люди снимут фотокопию письма, и затем доставить се обратно в восемьдесят седьмой участок, где ею займутся сотрудники сыскного отдела, а тем временем оригинал обработают в лаборатории Гроссмана. Гроссману уже звонили и просили поторопиться с результатами. Посыльного также предупредили, что дело срочное. Когда патрульная машина рванулась со стоянки возле участка, шины под ней взвизгнули и надрывно завыла сирена.

В участке, в комнате сыскного отдела, сержант Дейв Мерчисон отвечал на вопросы Бирнса и Хейвза.

— Кто принес письмо, Дейв?

— Ребенок. .

*- Мальчик или девочка?

— Мальчик. -

— Сколько лет?

— Не знаю. Дееяи» —* одиннадцать. Что-то в этом роде.

— Цвет волос?

— Светлые.

— Глаза?

не заметил.

— Рост?

— Средний для ребят его возрвста.

— Во что одет?

— Джинсы и полосатая футболка.

— Какого цвета полосы?

— Красные.

— Это брдет нетрудно, — сказал Хейвз.

— Какой-нибудь головной убор? — спросил Бирнс.

— Нет.

— Что на ногах?

— Я