пожертвовал значительную сумму на перестройку церкви Григория Богослова, а десятью годами ранее Спиридоновы задумали грандиозный ремонт особняка.

Сохранился план владения от 1868 года, выданный Строительным отделением Московского губернского правления потомственной почетной гражданке Марье Богдановне Спиридоновой [4]. Звание «почетный гражданин» в то время давалось за заслуги и выслугу лет купцам, военным и гражданским чиновникам, не выслужившим ни потомственного, ни личного дворянства.

[4 Историко-архитектурный архив ГлавАПУ г. Москвы. Тверская часть, д. 436, л. 7.]

Итак, в 1868 году владелица хотела перестроить дом. На плане изображен третий, антресольный этаж. Очевидно, в силу каких-то причин проект остался неосуществленным, потому что на следующем плане, датированном 1880 годом, дом снова упоминается как двухэтажный, но уже с мезонином и подвалом. По-видимому где-то между 1868 и 1880 годами особняк получил знакомый и привычный нам облик.

Проходит 17 лет, и Спиридонова вновь подает прошение в Московскую городскую управу о разрешении «произвести внутреннее исправление стен с проборкою трещин и подводкою части фундаментов, переложить некоторые печи и сделать мелочные исправления» [1].

[1 Историко-архитектурный архив ГлавАПУ г. Москвы. Тверская часть, д. 436, л. 7.]

Через год понадобилось устроить новый накат с укладкой новых балок над вторым этажом, заново оштукатурить потолки и стены. Следует сказать, что, когда бы М. Б. Спиридонова ни обращалась в управу за разрешением произвести строительные или ремонтные работы в своем владении, она всегда получала на то право, но всегда отмечалось, что «деревянные лестницы в доме и все деревянные строения существуют несогласно с правилами о постройках» [2].

[2 Там же, л. 8.]

Вести дела Спиридонова поручала управляющему домом А. Т. Рогову. По всей вероятности, он вел их с помощью капиталов домовладелицы неплохо, коль на постоянное нарушение строительных правил управа смотрела сквозь пальцы и не принимала никаких мер к нарушителям.

Марья Богдановна и ее муж являлись пожизненными попечителями основанных ими Спиридоновской богадельни, убежища и дома Братолюбивого общества [3]. В эти годы было модным заниматься благотворительностью. «…Везде заводят приюты, школы, пансионы, - писала О. А. Смирнова в письме к Н. В. Гоголю. - Это считается почти доказательством добродетели и доблестей гражданских» [1].

[3 Адрес-календарь на 1882 год, с. 760.]

[1 Русская старина, 1890, № 6, с. 641.]

Разумеется, организация благотворительных заведений, где бедняки и больные могли получить кров и скудную пищу, не решала проблемы. Нищих, сирот и убогих было значительно больше, чем могли принять приюты и богадельни.

После смерти супругов Спиридоновых благотворительностью занималась их дочь М. В. Сокол. Дом в Богословском переулке на два года оказался в руках купца Е. П. Чихачева. Но в 1900 году М. В. Сокол возвращает родительский дом. Тогда же она, будучи уже вдовой генерал-майора Ивана Яковлевича Сокола, подает прошение на возведение на углу Богословского переулка и владения Ляпиных (здесь некогда проходил Трубецкой переулок) каменного строения. Одновременно ей был выдан новый план участка [2]. На нем обозначено 16 строений. Среди них старинный двухэтажный жилой каменный дом с антресолями и «металлическим подъездом», деревянный колодец, бассейн, навозница рядом с оранжереей, мусорница, каретный сарай. Своим обликом дом привлекал внимание москвичей. А прохожих начиная с 1885 года, когда стали даваться спектакли в новом частном театре, основанном Ф. А. Коршем, было много.

[2 Историко-архитектурный архив ГлавАПУ г. Москвы. Тверская часть, д. 436, л. 11.]

На этом заканчивается дореволюционная история дома.

В СОВЕТСКИЕ ГОДЫ

В первые годы после революции дом Сокол давал приют семьям трудящихся Москвы. В 1925 году в особняк переехали служащие Всероссийского комитета помощи больным и раненым красноармейцам и инвалидам, известного больше под сокращенным названием Всерокомпом.

Комитет возник в годы гражданской войны. Уже в середине 1920 года в РСФСР (включая Украину, Кавказ и Белоруссию) было создано 154 Компома. С окончанием войны их количество несколько сократилось. Всерокомпом объединял и возглавлял деятельность этих комитетов. Его председателем с 1925 года был Михаил Иванович Калинин.

При Всерокомпоме имелись свои производственные предприятия: типография, переплетная, картонажная, починочно-мешочная и другие мастерские, подмосковный совхоз «Архангельское», где трудились инвалиды войны.

Сюда, в дом № 6, приходили, приезжали и писали письма бывшие красноармейцы: одним были необходимы протезы, другим - санаторное лечение или врачебная помощь, третьим - материальная поддержка. И они ее здесь находили.

Некоторое время в доме находились художественные мастерские Большого театра. В 1935 году был произведен ремонт здания: обновлена система отопления, водопровод, электропроводка. Тогда же в новый корпус во дворе особняка под тем же номером 6 въехали артисты и стажеры ГАБТа, здание стало общежитием театра. Не перечислить всех, кто в то или иное время жил в этом общежитии. Раскроем справочник «Театральная Москва на 1940 год» и увидим, что в доме № 6 по Петровскому переулку (так в эти годы называлась улица Москвина) проживали дирижер В. В. Небольсин, режиссер А. К. Брындин, балетмейстер А. М. Монахов, солисты оперы и балета А. А. Бы-шевская, О. Я. Леонтьева, А. И. Радунский и многие другие. Квартиру № 8 занимал замечательный певец Сергей Яковлевич Лемешев. Уже девять лет как он солист Большого театра. Исполнены и получили признание слушателей партии Ленского, сказочного царя Берендея, Владимира Дубровского и многие другие, состоялись концерты из произведений советских композиторов.

Все привыкли видеть Лемешева стройным, мужественным, пластичным в скупых движениях. Слышать его теплое, задушевное и необычайно нежное пение. Все в нем гармонично и просто. Но как нелегко давалась эта простота.

С юных лет он следовал строгому режиму. И здесь, в квартире № 8, его день начинался «с петухами». Прежде всего зарядка, холодный душ, обтирание, взвешивание - все это непременно, независимо от времени года, самочувствия, настроения - этого требовали его герои. С девяти часов Сергей Яковлевич садился за рояль, распевался, повторял и разучивал новые партии и концертные программы. Для работы над новыми партиями назначались уроки в театре, но злоупотреблять ими в то время считалось плохим тоном. Свои роли артисты готовили в основном дома. Затем - в театр. Дорога недлинная, но приятная, а там репетиции, уроки с концертмейстером и дирижером, на которых «занимались лишь