Libra Tenmanth Апокалипсис

— Илона! О, прекрасная Илона! Твой блеск затмевает свет солнца! Твой голос волшебен! Твоя красота божественна! О, Илона, ты — само совершенство!

Человек бережно погладил полированное лезвие меча, украшенное витиеватой вязью замысловатых узоров, которые плавно перетекали на гарду, и, скручиваясь витой змейкой, оплетали рукоять, расцветая на яблоке диковинным цветком. Внезапно перед ним возникло светящееся облако, и из него ступил архангел.

— Безумец! Ты сам не ведаешь, что сотворил! — голос архангела звучит, словно дивная песня.

Небожитель склоняется и берёт из рук потрясённого мастера его детище. Меч сам ложится в ладонь. Архангел поднимает его и осторожно касается остриём клинка головы мастера. Бездыханное тело мягко оседает на землю, а в глазах застыли понимание и ужас…

* * *

Они лежали, раскинувшись, на белоснежных простынях, утомлённые и счастливые. Он приподнялся на локте и заглянул ей в глаза. Катэра поймала взгляд и улыбнулась. В ней вновь вспыхнуло желание.

— Ты такой чувственный и страстный, ты это знаешь? — сказала она.

— Ты обворожительна, — тихо ответил он.

— Боже, как мне хорошо! — простонала она, потянувшись всем телом.

— Не поминай Его имя всуе! — строго оборвал её Ангел.

— Больше не буду, — Катэра резко расслабилась и замерла, ловя мгновения блаженства.

Он залюбовался ею.

— Знаешь, Ангел, — произнесла она задумчиво, — когда ты рядом, мне кажется, я рождаюсь заново, — Катэра вновь посмотрела ему в глаза. — Я думала, во мне ничего хорошего уже не осталось.

— Я всегда знал, что это не так, — ответил Ангел.

Она долго изучающе смотрела на него, потом легонько шлёпнула по руке и делано надулась.

— Врёшь!

— Разве ты не знаешь, что ангелы никогда не врут?

— А дьяволицы?

Ангел хотел было ответить, но вдруг осёкся, долго смотрел в глаза Катэре, а потом рассмеялся.

— Так нечестно! — заявил он.

Вместо ответа она соблазнительно изогнулась, предлагая своё тело.

— Искусительница! — он припал к её губам.

Катэра ответила страстным поцелуем, разжигая в партнёре желание, а потом вдруг легко выскользнула из объятий Ангела.

— Мне пора, — сказала она, одеваясь.

Он разочарованно вздохнул и остался лежать неподвижно лицом вниз.

— Не обижайся, — попросила Катэра примирительно, присев на краешек ложа и погладив его рукой по спине между крыльев. — Пожалуйста.

— Не буду, — нехотя ответил Ангел.

Она поцеловала его в плечо и ушла.

Тронный зал был пуст, не считая Повелителя Тьмы, четырёх демонов-стражников да приспешника Оротая, боязливо жавшегося к подлокотнику трона, нашёптывая что-то на ухо своему господину. Люцифер, слушая его в пол-уха, поминутно кивал головой, однако, кивки были адресованы скорее его собственным мыслям, нежели вассалу. Взгляд Хозяина Преисподней бесцельно блуждал по залу, на мгновенье задерживаясь на огненных бликах отражённого от стен адского пламени, скользил по чадящим черным факелам и дымящим курильням, взлетал к невидимому потолку, затем стремительно падал на антрацитовый пол, и вновь метался по стенам.

В момент, когда взгляд Повелителя обратился к дверям тронного зала, на пороге появилась гостья. Она шла величаво, гордо вскинув голову, словно она была здесь хозяйка, а не сидевший на троне.

Люцифер невольно залюбовался ею: стройная, точёная фигура, грация кошки, огненно-рыжие волосы расплескались волнами по обнажённым плечам, едва прикрываемая вызывающим декольте упругая грудь, пронзительно голубые миндалевидные глаза, алые губы чуть приоткрыты в улыбке, обнажающей белоснежные зубы.

Катэра остановилась на самой границе дозволенного этикетом расстояния и сделала лёгкий поклон, вложив в него всю грацию, дерзость и почтение.

— Встань, — обратился к ней Повелитель Тьмы, жестом приказывая удалиться всё ещё бормотавшему над ухом Оротаю.

Катэра выпрямилась, глядя прямо в глаза Люциферу.

— Ты звал меня, Повелитель?

— Властитель родился, — сообщил после некоторой паузы Повелитель Тьмы; несмотря на дерзость и некоторое самоволие дьяволицы, он многое прощал ей не в силах противостоять обаянию.

При словах о Властителе в глазах Катэры едва заметно вспыхнула заинтересованность, но тут же погасла, уступив место умело разыгранному безразличию.

— Властитель? — переспросила она.

— Наши гонцы опоздали, — ответил Люцифер. — Посланники Иеговы были первыми.

— Ты знаешь, кто они?

— Нет. Но ты узнаешь это.

На лице Катэры появилось откровенное удивление.

— Я?

Люцифер долго внимательно смотрел ей в глаза.

— Ты, — подтвердил он. — Уверен, тебе это не составит труда. Попроси помочь твоего Ангела.

Лицо дьяволицы исказилось гневом, она зашипела, но Повелитель Тьмы спокойно воспринял это.

— Ты думала, я не знаю? — спросил он, скривив рот в ухмылке.

— Я не стану этого делать, — резко ответила Катэра.

— Ты смеешь перечить? — Люцифер, хлопнув ладонями по подлокотникам, вскочил на ноги. — Забыла, кому служишь! — Хозяин Тартара спустился со ступеней и вплотную подошёл к ней.

— Я помню об этом, — ответила Катэра с вызовом.

— Никогда не забывай, — прошипел он ей в лицо.

В глазах дьяволицы вспыхнуло раздражение, но под тяжёлым взглядом Хозяина она покорилась.

Для пущей убедительности Люцифер обошёл её кругом и вернулся на трон.

— Ступай, — сказал он вполголоса.

Катэра поклонилась и покинула тронный зал.

Люцифер долго задумчиво смотрел ей вслед. Да, он многое мог простить этой женщине, этой самке, этой чертовке-дьяволице, но только не её холодность по отношению к нему. Сколько он ни пытался, Катэра так и не ответила ему взаимностью, она вообще не ответила на его ухаживания, а теперь этот Ангел…

Хозяин Преисподней сжал кулаки и ударил ими в бессильной злобе по подлокотникам трона; антрацит жалобно хрустнул, едва не рассыпавшись в мелкое крошево.

Раздражённо фыркнув, Люцифер откинулся на спинку трона и вновь воззрился на огненные блики на стенах.

Ангел сидел в библиотеке и трудился над очередной главой собственного Писания. Работа продвигалась медленно. Писание требовало особого внимания и усердия.

Когда некто вошёл и остановился у ангела за спиной, он даже не заметил этого. Визитёр терпеливо ждал, когда Ангел закончит главу, отложит перо и закроет рукопись, и лишь потом деликатно кашлянул, давая знать о своём присутствии.

Ангел обернулся, и в его глазах сначала вспыхнуло удивление, затем смятение, сменившееся покаянием.

— Прости невежество, я не заметил… — сказал он,