положение, в котором мы все находимся. Народ хочет драться за свободу, за свои права, за лучшую жизнь. Масса добровольцев готова взять в руки оружие.

— Не удивительно, — пожал я плечами, когда майор сделал паузу. — События последнего месяца обозлили всех. Народ сейчас ненавидит аристократов больше, чем когда-либо.

— А ты что об этом думаешь? — майор снова затянулся и ткнул недокуренную сигарету в пепельницу.

— Тоже не питаю к князьям большой симпатии.

— Вот видишь! Значит, как я и сказал, мы на одной стороне. Многие хотят перемен. И мы эти перемены дадим: народную думу, народное правительство… В обще, это уже тонкости. Понимаешь, в чём проблема? В разрозненности. Чтобы победить столь сильного врага, нужно сплотиться, — майор потряс в воздухе сжатым кулаком. — Чем больше людей вступит в народную армию, чем крепче будет наш кулак, тем больнее удар мы нанесём князьям. И естественно, нам нужны люди с, так скажем, особыми талантами.

Вон оно, оказывается, в чём дело — понял я, наконец. Им нужны «таланты». Даже посредниками не гнушаются ради того, чтобы хоть что-то противопоставить «духовным» с их магией.

— Сейчас многое стоит на кону, — продолжал майор Беридзе. — Либо народ возьмёт власть в свои руки, либо будет становиться только хуже. Император совсем отчаялся: бандитов на нас натравил. Это ведь он дал отмашку Загирову, чтобы тот ввёл в Москву своих головорезов. А сколько банд контролируют Орловы, знаешь? Орловы, Рюмины, Львовы, Карамышевы — у всех них есть подопечные за стеной. Или думаешь, вся эта шваль просто так тут развелась? Пойми, если мы не возьмём власть в свои руки, так и будет продолжаться. Ничего не поменяется. Так сколько же нам ещё перед ними на коленях ползать?

Хорошо, конечно, майор говорил. Вдохновляющей была его речь. Ведь, и правда, под крылом этих князей столько мерзости развелось! А сами они только и делают, что из народа все соки выжимают. Но не слишком ли высоко замахнулись офицеры, решившие пойти знатных родов?

— Боюсь, у вас ничего не получится, — сказал я. — Они очень сильны. Вам не сладить.

— Уже получается, — ответил майор. — Уже! Половина Москвы в наших руках. Десятки военных частей по всей стране поднялись. И этот только начало. Так что подумай над моим предложением. К твоему дому пришли несколько «духовных», и все они оказались мертвы. Человек, который сделал такое, очень поможет нашему общему делу.

— Подумаю, — я снова поднялся. — Спасибо за предложение. Где Олеся?

— Слушай, Денис, ты, кажется, не понимаешь. Они тебя найдут, схватят и в лучшем случае заставят работать на себя. Ты станешь орудием в их руках. Очередным орудием для притеснения и уничтожения простого народа. Ты это хочешь? А если откажешься, они тебя убьют. Они тебя в любом случае убьют. Или ты надеешься остаться в стороне? Не выйдет. Так что хорошо подумай, за кого ты.

Нас с Олесей отпустили, и мы покинули здание школы, в котором теперь располагался штаб 58-го моторизованного полка. Олеся очень обрадовалась, увидев меня живым и здоровым. Да и я тоже вздохнул с облегчением, когда убедился, что с ней всё в порядке. Олеся была одета в те же бриджи и футболку, что и вчера.

Я не знал, что ждать от армейского командования. Захотят ли меня ликвидировать или дальше будут стараться склонить на свою сторону? Не знал я, насколько стоит доверять словам майора.

Знал одно: нельзя сейчас мне ввязываться ни в какие разборки и войны. Вначале надо достать Вениамина Куракина, а потом — всё остальное. Да и снова участвовать в войне, я не горел я желанием. Я знал, что это такое, и в этой жизни твёрдо намеревался избежать той судьбы, которая постигла меня в прежнем теле.

И в то же время я понимал, что майор Беридзе прав: мне придётся выбирать сторону. Человека с моими способностями в покое не оставят. Одни попытаются меня убить, другие — использовать. Уже пытаются. И как далеко это зайдёт? Но на сторону князей я становиться не хотел, а на сторону восставшей армии — не видел смысла. Мне казалось, восстание очень быстро подавят, и я их от этого не спасу.

На дороге перед входом стояла колонна бронетехники. В основном тут были машины двух типов. Первый — трёхосные бронетранспортёры, напоминающие наши БТРы, но с более высоким профилем и дверью в корме для высадки десанта. Они были вооружены либо крупнокалиберными пулемётами в маленькой башне, либо автоматическими пушками, установленными в башню побольше. Второй вид бронетехники — машины, напоминающие трёхосный грузовик с будкой. Наверняка, эти имели большую вместимость, но вооружение их ограничивалось пулемётом на крыше.

Неподалёку солдаты загружали патроны в гусеничную бронемашину с большой башней, в которой располагалась зенитная установка со спаренным орудием.

Солдат тут было много, каждый занимался какими-то делами, царила суета, повсюду слышались мат и ругань сержантов. И на меня нахлынули воспоминания о прежней жизни.

Когда мы выходили из здания, возле крыльца остановился серый броневик, похожий на большой пятидверный внедорожник. Из салона вылезли четверо, все — в городском камуфляже, по которому я тут же идентифицировал их, как гвардию Орловых. Двое бойцов, вооружённых пистолетами-пулемётами, остались возле машины. Двое направились к штабу: это были круглолицый мужчина средних лет и девушка. Мужчина, судя по погонам — офицер. На погонах его спутницы я заметил сержантские полосы.

Лицо девушки было довольно миловидным, и я невольно задержал на ней взгляд, а она посмотрела на меня. Наши глаза встретились… И вдруг я вспомнил стычку с гвардией Орловых и женщину, с которой пришлось драться в заброшенном здании. Лицо её я тогда не видел, а вот ростом она была такая же. Возможно, просто совпадение, а возможно… Разумеется, я точно ничего не мог сказать, но в голову полезли дурные мысли.

— Какого хрена тут делают Орловы? — я нахмурился, провожая взглядом этих двоих.

— Может, хотят вынудить их сдаться? — предположила Олеся.

— Не знаю… Или эта народная армия, — я с подчёркнутым сарказмом произнёс слово «народная», — пляшет под их дудку.

— Не может такого быть. Майор говорил, что полковник и прочие офицеры восстали против императора.

— Ладно, неважно, — махнул я рукой. — Не собираюсь лезть в их игры. Пусть делают, что хотят.

Местность была незнакомой. Вокруг высились однотипные многоэтажки, похожие на дом, в котором жила Олеся — значит, мы всё ещё находились в Северном районе. Олеся сказал, что знает, куда идти, и мы двинулись через дворы к ближайшей улице. Едва мы отошли от штаба, она стала рассказывать, как меня вчера нашли солдаты. Спросила,