Джейд Дэвлин

Крокодильчик в перьях

* * * * *

Пролог

1171 год от зарождения первых кланов

Катя

Ну приехали. В смысле, я так не договаривалась! Покупала билет в Анталию, а не на тот свет! И уж точно не собиралась открывать глаза среди осколков странной скорлупы, барахтаясь в непонятной липкой жиже и отчаянно пища. Да кто так рождается вообще, если это новое рождение?! Я что, переродилась птичкой?

А, нет… судя по тому, что вокруг болото — скорее лягушкой. Или головастиком? Но у икринок нет твердой скорлупы… Тьфу, о чем я только думаю?! Божечки-кошечки, да это не лягушатник вовсе! Это крокодилятник!

Да! Я вижу! Вижу вон тот хищный глаз из соседнего со мной яйца! Но… Так, думай, Катюша, думай. Вспоминай канал «Нешнл джиографик». Что там было про рептилий? Крокодиленок крокодиленку волк? Сильные жрут слабых? Или я что-то путаю?

Божечки-кошечки, как знала, что не нужна мне эта прогулка по историческим местам… Лучше бы на страусиную ферму поехала! Нет же, пожадничала лишние пятьдесят евро заплатить, решила, что раз в тур включена автобусная экскурсия — нечего морду баловать, надо выкатать оплаченное до донышка. Вот и получила. Кто-то в нас врезался, только не помню кто. Зато помню, как меня зовут, — уже хорошо. А еще точно знаю, что у крокодилов не бывает перышек и пуха!

Скорлупа соседа треснула еще раз и из огромного яйца рядом со мной вывалился… младенец. Человек родился из яйца? А я? А откуда тогда перья?!

Тут треск раздался сзади и оттуда вылез… вылезла змея!

― Пи-и-и-и!

Так. Так… Теперь я вообще ничего не понимаю. Что это за Ноев ковчег?!

Я все еще лежала в непонятной луже, не способная двигаться, когда услышала отчетливые шаги. Над странной конструкцией, похожей на вивариум, склонился вполне себе человеческого вида мужчина.

― Ну, как вы тут, мои малыши? Все выбрались? Все живые?

Это что, папаша? Или заводчик?

Предположительный отец с видимым удовольствием вынул из осколков скорлупы сначала младенца, потом змею. Потом достал еще одного странного товарища — то ли крокодильчика, то ли ящера с длинной мордой. И повернулся ко мне.

С минуту он смотрел на меня очень неоднозначным взглядом. Пристально, не мигая. Как ни странно, видела я его лицо отчетливо. И уже фантазировала о том, каким прекрасным ребенком я вырасту, если он и правда отец. С такими-то генами.

Тишина затянулась и я решила сыграть на умилении. Как там малыши кричат, «агу»?

― Пичи-пиу! ― из горла раздался тихий писк, который шокировал даже меня. Это что еще за звуки?

― Да ну на фиг, ― сказал мой отец и недоуменно отступил на пару шагов.

Что с ним? Может, я «особенный» ребенок? Ну бывает же, что рождаются сразу с дефектами. Неужели в прошлой жизни я настолько сильно согрешила? Когда успела?

― У нее был кто-то, кроме меня? ― тем временем услышала я бормотания отца. ― Да нет, остальная кладка в порядке. Может, подложили? Но когда?

Уф. Значит, я просто не похожа на родственников. Что ж, бывает. Но ничего, неважно, какой у меня цвет глаз или волос, все мы люди, все мы человеки.

― Может, съесть, пока никто не видит?

Э… «Человеки» же?

Тем временем нахмурившийся мужчина подхватил меня на руки и тут я поняла, насколько мелкая. Я полностью помещалась у него на ладони!

― Великие предки! Еще и девочка!

Божечки-кошечки, только не говорите, что тут, где бы это ни было, махровый патриархат и рождение ребенка-девочки — горе в семье.

― Но как?! ― продолжал убиваться папаша. ― Как в кладку попало куриное яйцо?

Куриное?! Приехали. Я что, потенциальная птица счастья? В смысле — курица-гриль?!

― Олив, долго ты там будешь копаться? ― прервал комедию ужаса властный женский голос. ― Неси детей!

― Госпожа, у нас проблемы, ― напряженно отозвался тот, кого назвали красивым именем Олив. ― Ваша дочь, кажется, изменила мне с кем-то из пернатых.

― Что за чушь ты несешь?!

― Но по-другому я вот это объяснить не могу! ― Папаша подхватил странную конструкцию, похожую на многоместную коляску, в которую он уже запихал остальных зверят, и, все еще удерживая меня в ладони, начал выбираться из болота.

Выбрался быстро — дошел до какой-то стены, открыл в ней дверь и вышел в нормальную комнату. Теплую, освещенную мягкой лампой под шелковым абажуром, обставленную старинной мебелью.

Где и показал меня на вытянутых руках некой женщине в возрасте. Так. «Госпожа». «Ваша дочь». Бабушка?

― Это было магическое оплодотворение! ― Бабушка замахнулась и стукнула папашу по макушке веером, которым до этого интенсивно обмахивалась. Не больно, но явно обидно. ― Как ты представляешь себе измену?!

― Вот так, ― честно сказал папаша и предъявил меня, усадив на низенький инкрустированный столик.

― Что это? ― шокированно переспросила бабушка, доставая что-то очень похожее на лорнет и принимаясь разглядывать меня через него.

― Цыпленок. И единственная девочка во всей кладке.

Бабка помолчала. Потом уронила лорнет и слабым голосом велела:

― Налей мне выпить… ― Папаша метнулся куда-то в сторону, доставая небольшую бутылочку. ― Да не эту сладкую дрянь, крепкого налей!

Отец вздохнул, щелкнул пальцами и перед нами практически материализовался некто, похожий на слугу в ливрее, с большой бутылью чего-то коричневого в руках. Олив отобрал бутылку у слуги и сначала налил бабушке почти полный бокал. А потом подумал и приложился сам. Прямо из горла.

― Пи-пиц, ― только и смогла пискнуть я, усаживаясь на попу, покрытую мокрым желтым пухом.

Здравствуй, новый мир!

1189 год от зарождения первых кланов. Где-то…

― Пожалуй, лягушки обнаглели не по чину. ― Голос в полутьме сочился ядом. ― Надо указать им их место раз и навсегда.

― Наш род еще недостаточно вошел в силу, ― заметил другой голос и его обладатель вышел в круг неровного света, отбрасываемого камином.

Молодой мужчина, высокий и жилистый, с острыми, хищными чертами лица. Его сложно было назвать красивым, но и ординарной его внешность не была.

― Зато у нас все в порядке с наследием и потомством. А вот у них проблемы. И долги. Так что единственная дочь семьи водных ящеров вполне подходит для того,