кем разговариваешь?

В голову лезли картины одна кошмарней другой: его дочь, обнажённая, в объятиях какого-то волосатого мужика; двух мужиков; трёх мужиков… в его, Анатолия, объятиях! Его передёрнуло, он с ужасом отогнал от себя отвратительные видения. Бросился в спальню и достал из кармана пиджака пачку Marlboro. Нервно разминая сигарету, он сунул её в рот.

— Здесь не курят, — заметила Настя.

Анатолий скомкал сигарету и швырнул её в неизвестно для каких целей предназначенную огромную пепельницу на столе, рядом с которой красовалась табличка с перечёркнутой сигаретой и пояснением для особо непонятливых: «No smoking».

— Я вот всё матери расскажу, чем ты тут занимаешься!

Это единственное, что пришло ему в голову.

— А если я расскажу маме, чем ты тут занимаешься? — дерзко ответила Настя, сделав акцент на слове «ты».

Анатолий замер в нерешительности. Ситуация действительно складывалась патовая. Он ведь пришёл в этот отель, чтобы с горя надраться и провести ночь со шлюхой. От этой мысли он вздрогнул и оглянулся на Настю. Она пристально смотрела на отца.

Анатолий схватил бутылку шампанского и принялся с остервенением сдирать фольгу с горлышка. Затем также яростно он скрутил проволоку и выдернул пробку, выплеснув добрую порцию драгоценного напитка на пол. Наполнив бокал, Анатолий залпом выпил вино. Пузырьки ударили в нос, на глазах выступили слёзы.

— Можно мне тоже? — попросила Настя.

— Обойдёшься, — сдавленным голосом проговорил Анатолий, преодолевая желание рыгнуть.

— И чаю тоже нельзя? — язвительно произнесла Настя.

Анатолий молча кивнул в сторону чайника. Настя встала с кресла и включила чайник. Только сейчас она обратила внимание на стоявшую на журнальном столике коробку. Настя приоткрыла её. Верхний клапан коробки распахнулся, открывая взору сваленные в кучу бумаги, кое-какие канцелярские принадлежности, рамку с семейной фотографией и большую кружку с неведомым китайским иероглифом.

— Тебя что, уволили?

— Не твоё дело! — огрызнулся Анатолий и яростно спихнул коробку на пол. — Да, меня уволили.

Анатолий сел в кресло и обхватил голову руками. Настя посмотрела на него с сочувствием.

— И поэтому ты…

— Да, поэтому.

Щёлкнул вскипевший чайник. Настя налила в чашку кипяток и принялась полоскать в нём пакетик чая.

— Кофе мне сделай, — попросил Анатолий.

— Растворимый, — предупредила Настя.

Анатолий махнул рукой.

— Обычно в таких случаях… напиваются, — со знанием дела заметила Настя, заваривая кофе.

— А я не хочу, как обычно. Чёрт! Я просто хотел снять себе… — Анатолий поднял на неё взгляд, полный скорби и страдания. — Тьфу! В кои-то веки! Впервые в жизни! И на тебе — такой сюрприз!

Настя подала ему кофе и села в кресло напротив.

— Ну, я… — нерешительно начала она. — Вообще-то я тоже. Первый раз.

Анатолий отхлебнул горячего кофе.

— Ты — мой первый клиент. — Настя горько усмехнулась. — Повезло.

Анатолий продолжал молча пить кофе. Она сочла его молчание за недоверие и отчаянно воскликнула:

— Правда!

В ответ Анатолий лишь хмыкнул.

— Честное слово!

— Ну, конечно! Ещё скажи «честное пионерское». Ты сейчас что угодно придумаешь.

— Почему ты мне не веришь?

— А с какой такой стати я должен тебе верить?

— Я твоя дочь.

— И что это меняет?

— Вот! В этом твоя проблема — ты никому не веришь.

— Ты ещё поучи меня, — фыркнул Анатолий.

— Да я не учу, я говорю, как есть.

— Хочешь, чтобы я тебе поверил?

Анатолий встал, нашёл на письменном столе блокнот и ручку и положил их перед Настей.

— Пиши расписку, — сказал он, снова садясь в кресло.

— Какую расписку? — не поняла Настя.

— Пиши, пиши: я, фамилия, имя, отчество, признаюсь, что занималась проституцией…

— Не занималась, а… только собиралась.

— Ну, допустим.

— И не проституцией. Это называется эскорт-услуги.

— Ничего себе — эскорт! В постели?

— Мне про постель не говорили, мне говорили про…

— Неважно, что тебе говорили и что ты там услышала или не услышала. Важно то, что ты… Короче, пиши: в чём была уличена моим отцом, фамилия, имя, отчество. И теперь торжественно клянусь навсегда отказаться от этого постыдного занятия. Число, подпись.

— Ну и зачем это? — спросила Настя, расписываясь.

— А затем. Теперь, если что, я эту бумажку сразу предъявлю матери.

— Если что? — уточнила Настя.

— Ну… если я тебя опять увижу где-нибудь в таком виде.

— Я же говорила — ты никому не веришь, — буркнула Настя.

— Верю, верю, — ответил Анатолий, протягивая руку. — Давай сюда.

— Ну нет! — сказала Настя, вырывая из блокнота листок и пряча его за спину. — Сперва ты напиши мне расписку.

— Какую расписку? — опешил Анатолий.

— Пиши, пиши. — Настя протянула ему ручку. — Я, фамилия, имя, отчество…

Анатолий придвинул к себе блокнот и начал писать.

— Признаюсь, что собирался для снятия стресса воспользоваться услугами проститутки, — продолжала Настя.

— Ты же сказала, что это эскорт-услуги.

— Это я нанималась оказывать эскорт-услуги, а ты заказывал проститутку. Сам же говорил.

— Ну так выходит, нас обоих надули! — возмутился Анатолий. — Напомни, как фирма называется? Я им устрою.

— Потом устроишь, а пока пиши.

— Да не буду я это писать!

— Так нечестно! — в свою очередь возмутилась Настя. — Тогда не получишь мою расписку.

— Ну ладно, ладно. Что там писать?

Настя повторила. Анатолий покряхтел, но всё же написал.

— И теперь торжественно клянусь, — продолжала Настя, — что больше никогда этого делать не буду.

— Не буду, — повторил Анатолий, дописывая.

— Не забудь число и подпись.

— И зачем тебе это? — спросил отец.

— Как зачем? Теперь если что, я эту бумажку — маме.

— Ну, знаешь, это уже шантаж.

— Давай, давай сюда, — сказала Настя, протягивая руку и держа в другой свою расписку. — Меняемся.

Несколько секунд они сидели друг напротив друга, ухватившись обеими руками в обе расписки, и наконец отпустили — каждый свою. Настя пробежала глазами по корявым строчкам отца и спрятала расписку в карман. Анатолий положил расписку дочери на журнальный столик и прижал пепельницей.

Затем он наполнил бокал шампанским и, пригубив, сказал:

— А теперь ответь мне, как девушка из хорошей семьи, студентка престижного вуза…

— Уже нет, — вставила Настя.

— Что?

— Меня отчислили?

— Как? Когда? Почему? Что случилось?

— Ты задаёшь несколько вопросов сразу, совсем как мама, — сказала Настя, и отец поперхнулся. — Тебе на какой ответить?

— На все! — откашлявшись,