честь моего детективного агентства. Так я считал до тех пор, пока не услышал голос Мельбы:

— Надеюсь, на этот раз добыча не уйдет у вас из рук, иначе ваш бизнес окончательно сдохнет.

Я постарался не сбиться с шага, но, боюсь, поневоле споткнулся. Ну спасибо тебе, Мельба, за рекомендацию. Почему бы тебе не поместить в Газету Пиджин-Форка объявление о плачевном состоянии моих дел? Может, Сестра Толлман организует в Церкви Святой Библии сбор сладостей мне на бедность?

Зная, что собравшиеся в аптеке и на улице следят за каждым моим шагом, я всходил по крутым ступеням моей конторы с безразличным видом. По крайней мере, сначала. Долго я так не продержался, увидев Даму с пудельком на верхней площадке. Она нетерпеливо постукивала ножкой и всматривалась в глубины моего кабинета сквозь стеклянную дверь. К концу лестницы я подлетел, прыгая через две ступени.

Услышав мои шаги, Дама обернулась. Кивнув на дверь копной светлых волос, она спросила:

— Это правда?

Мне не стыдно признаться, что я не понял. Не стыдно, ибо ни одни частный детектив, будь он даже семи пядей во лбу, не догадался бы, что она имела в виду.

Я перевел взгляд с посетительницы на дверь, тщательно следя за выражением своего лица. Не стоит с самого начала показывать недоумение, ведь клиента легко спугнуть.

Я изучал красивые буквы на стекле двери. Очень большие буквы, выполненные в стиле Таймс Италик, как утверждал нанятый мною художник. Они гласили:

Хаскелл Блевинс и Со.,^[1] частные расследования.

Дама с собачкой тоже смотрела на надпись. Весь вопрос в том, к какой именно части надписи относилось её недоверие. Сомневается ли она, что меня зовут Хаскелл Блевинс? Или не верит, что эта конура может служить детективным агентством.

Если последнее, то я глубоко оскорблен. Наверное, все-таки первое.

— Хаскелл Блевинс, — сказал я. — К вашим услугам. Чем могу быть полезен?

Мне показалось, что я выразился вполне профессионально, но Дама проговорила раздраженным тоном:

— Ой, да я и так знаю, кто вы такой. Я видела вас в городе, а лицо ваше не так-то просто забыть.

Я долго молчал. Ходят слухи, что я сильно смахиваю на известного киногероя. Факт сам по себе не такой уж неприятный. Неприятно только то, что этот киногерой — Вождь Краснокожих. Хотя слухи эти распускают жестокосердные вредители, должен признать, что у нас с Вождем Краснокожих действительно есть кое-что общее. Во-первых — рыжие волосы. А во-вторых, третьих и миллионных — это веснушки. Это большое везение, что веснушки ничего не весят, иначе я был бы просто не в состоянии сдвинуться с места.

Я скривил губы в подобие улыбки и сказал с наигранным воодушевлением:

— Что ж, рад с вами познакомиться. А вы… э-э…

Я сделал шаг к кабинету, намереваясь открыть дверь, но посетительница попятилась, вцепившись в собачку-швабру.

— Не так скоро, минуточку. Прежде, чем мы переступим порог, я хотела бы знать: правду ли говорит эта надпись? — она ткнула в буквы на стекле носом вышеупомянутого пуделя.

Пудель дремал, но когда его использовали вместо указки — причем без всякого злого умысла — пробудился. Открыл черные глазки-бусинки и зевнул. Я поглядел в ту сторону, куда указывал пуделиный нос. Ну, технически, надпись не является абсолютной правдой. Точнее, этот самый «Со.» в конце — явно лишний. Никакая у меня не корпорация. Это парнишка-художник приписал по собственной инициативе. Так солиднее, объявил он. Ну, и у меня не хватило наглости заставить его стирать фальшивку, он ведь для меня старался, бедняга.

Эта незначительная ложь, наверное, подсознательно тревожила меня, потому что я сразу решил, что про нее-то и ведет речь фигуристая Дама.

Краска бросилась мне в лицо.

— Ну, видите ли, это действительно не совсем правда. Я не корпорация. Художник, который оформлял мне дверь…

Дама прервала меня.

— Ой, да на это мне плевать, — она мотала пудельком вверх-вниз, как бы ставя ударения на нужные слова. Его маленькие черные глазки-бусинки возбужденно помаргивали. — Я хочу знать, насколько частным будет расследование, за которое вы беретесь?

Теперь уже не пудель, а я заморгал и промямлил:

— Ну, как, частное — оно и есть частное.

Неужели она думала, что я выпускаю информационный бюллетень с грязными подробностями каждого дела, за которое берусь?

Дама похлопала собачку по голове, как будто это не я, а её домашний любимец правильно ответил на вопрос.

— Вы отвечаете за свои слова? Мне нужен частный детектив, понимаете, а не какой-нибудь там. Потому что проблемы у меня именно частного характера.

Она могла не продолжать. Я немедленно сделал сверхтактичное и предусмотрительное лицо.

— Мэм, — проворковал я страшно искренним голосом, — строжайшая конфиденциальность в этих стенах гарантируется.

Посетительница склонила голову набок. Так делает собака, когда не понимает ваших слов. Я перефразировал свою мысль:

— Я — самый частный из всех частных детективов.

Гостья склонила голову к другому плечу.

— Точно вам говорю, — добавил я. — Я вообще ни с кем не разговариваю.

Боже правый! Неужели я скажу что угодно, лишь бы удержать клиента? Еще немного — и я, наверное, стал бы её убеждать, что не разговариваю даже с самим собой. Дама изучала меня — внимательно и подробно. То же самое делала её собачка. Из них двоих собачка глядела куда более дружелюбно. А между тем в гортани у неё журчало тихое, сдержанное рычание.

— Что ж, лицо ваше и впрямь не располагает к обмену сплетнями, сказала она наконец.

Я сделал вид, что принял это за комплимент, хотя прекрасно понял, что дама была далека от комплиментов. И опять сделал движение в сторону двери.

— Со мной никто никогда сплетнями не делится, — сказал я.

Дайте мне ещё одну-две секунды, и я объявлю, что с таким лицом, как мое, невозможно даже иметь друзей, так что не извольте беспокоиться, что я что-то кому-то расскажу. Поэтому я поспешил распахнуть двери кабинета и пригласить гостью, пока окончательно не низверг себя в бездну позора.

Она помедлила ещё мгновение, и наконец, вплыла в комнату, сказав при этом:

— Так и быть, но смотрите, лучше бы вам действительно оказаться частным детективом, ясно? Потому что я не желаю, чтобы мои слова разлетелись по всему Пиджин-Форку. Ежели что, то ваши орешки пришлют вам по почте в картонной коробке, так и знайте.

Я улыбался, но при этих словах улыбка моя примерзла к щекам. Какой милый и деликатный способ выражаться. Будучи нежно привязанным к упомянутым частям тела, я начал уже сомневаться, так ли мне сильно хочется заполучить эту леди в клиенты.

По её улыбке можно было