проводятся блокада партизанских отрядов и операция по созданию фальшивого «движения сопротивления», которое прикрывается вывеской «центрального комитета освобождения Западной Белоруссии». Его руководитель, «белорусский националист Ваксов», на самом деле оберштурмфюрер СС Шлегель, правая рука Эрлингера. Не исключено, что именно Эрлингер является тем лицом, о котором нам сообщили белорусские подпольщики как о руководителе специального отдела «Н», насаждающего на оккупированной Белоруссии сеть из шпионов и провокаторов.

- Как видите, капитан, кое-чем мы располагаем, - продолжал генерал. - Вам придется поискать пути подхода к Эрлингеру и, во всяком случае, нащупать его агентуру, так называемых «борцов сопротивления». Учтите, противник не дурак, хотя, как мне кажется, вам это напоминать излишне. Он может подсунуть вам, да и нам, материалы на некоторых честных людей с целью их компрометации, а своих верных слуг посадить в тюрьму или лагерь, устроив затем им побег, да еще и дать возможность прихватить с собой несколько честных человек для закрепления легенды. Работа здесь должна быть ювелирная. Ваша задача - собрать и передать нам документальные данные, а уж мы их проверим через командование партизан и партийный актив, борющийся с немцами на территории оккупированной Белоруссии.

- Я могу ознакомить капитана с некоторыми данными, которые помогут ему выйти на Эрлингера и его подручных, товарищ генерал? - обратился Тулин к начальнику управления.

- Да, непременно. И продумайте связь с партизанами и подпольщиками района, близкого к району действий группы капитана.

Через два дня начальник управления утвердил план-задание группы Киселева.

- Ну, а теперь, если у вас нет вопросов, - обратился он к капитану, - забирайте людей - и на подготовку. Времени у вас остается мало. Не нам учить вас, что надо делать. Вы уже ходили в тыл к немцам. Постарайтесь, чтобы все ваши товарищи использовали ваш опыт. А сами поглубже изучите опыт белорусских партизан. У них есть чему поучиться.

В тот же день двенадцать разведчиков-чекистов отправились на базу подготовки.

ИНЖЕНЕР ЭТТИНГЕР И ЕГО ПЛАНЫ

Резко затормозив, новенький «хорьх» словно вкопанный остановился у подъезда трехэтажного старинного особняка. Два автоматчика, стоящие на посту, узнав штурмбанфюрера Херсмана, вытянулись по команде «смирно». Эсэсовец небрежно отдал честь и, быстро поднявшись на второй этаж, вошел в приемную командующего охранной полицией и СД в Минске Эриха Эрлингера.

- Штандартенфюрер у себя? - спросил он дежурного офицера.

- Да, господин штурмбанфюрер, он вас ждет! Хозяин кабинета, высокий мужчина средних лет с волевым лицом и проницательными глазами, приветливо встретил вошедшего.

- Сначала ознакомьтесь с последними донесениями с мест, - сказал Эрлингер, передавая Херсману папку с документами, которую достал из сейфа, - а потом предупредите Бенкмана и Густке: выезд в Гродно через три часа!

- Нам сейчас предстоит, штандартенфюрер, какое-либо срочное следственное дело? - поинтересовался Херсман, передавая шефу папку с документами.

- Не совсем! Вы и Густке поработаете с местными представителями СД и абвера, а я и Бенкман встретимся с агентами. Задача общая - выяснить странное явление: с одной стороны, русское командование призывает партизан к активным действиям, а на деле их активность спадает, что не является прямым результатом наших усилий, хотя нами в этом направлении и немало сделано.

- Но этому надо только радоваться, штандартенфюрер, - ответил Херсман, удивляясь тому, что его шеф вдруг обеспокоился «бездеятельностью» партизан. - За три года и мы научились эффективно бороться с лесными бандитами. Вспомните хотя бы такую блестящую операцию последнего времени, как разгром партизан в полоцко-лепельской зоне!

- Блестящая на бумаге, - заметил Эрлингер. Херсман являлся его доверенным лицом, и штандартенфюрер нередко довольно откровенно делился с ним своими мыслями. - Более шести полевых дивизий с танками и авиацией не смогли раздавить и уничтожить этих, как у нас принято называть, бандитов. Мало того, что нам не удалось их ликвидировать, они еще совершенно безнаказанно решили проводить в своих районах весенний сев.

Эрлингер, конечно, не знал, что в апреле 1944 года

Центральный Комитет Коммунистической партии Белоруссии дал указание подпольным партийным организациям и командованию партизанских отрядов и бригад провести среди населения соответствующую массово-политическую работу и добиться засева всего ярового клина. Эта директива была вызвана тем, что фашистская администрация в Белоруссии, предчувствуя шаткость своего положения под ударами Советской Армии на захваченной территории, решила обречь белорусский народ на голодную смерть.

В связи с этим гитлеровцы под угрозой расстрела запретили крестьянам вести подготовку к посеву яровых, отбирали семена, скот, сельскохозяйственный инвентарь и решили уничтожить озимые посевы.

- Агентурными данными установлено, - продолжал Эрлингер, - что командование партизан приказало раздать до половины всех лошадей из своих отрядов для безлошадных крестьян на весь период сева. Уже одно это, как ни горько признавать, говорит о полной безрезультатности нашей операции «Фрюлингфест».

- В таком случае надо, видимо, говорить о том, что праздник весны празднуем не мы, а партизаны?

- Это утверждение недалеко от истины! Но это не значит, что мы должны сидеть сложа руки. Если русские планируют летнюю наступательную кампанию на Украине, а к такому выводу склоняется наш генералитет, то в Белоруссии, по законам элементарной военной стратегии, должна возрасти активность партизан, а на деле все происходит наоборот! А если русские хотят нас дезинформировать? Представляете, чем все это может кончиться? Короче говоря, нашу агентуру надо крепко потрясти, и не только для того, чтобы установить слабые места партизан, а главное, выяснить, почему здешние партизаны вдруг стали «ленивыми»? Именно для проведения такой работы я и попросил откомандировать вас, Вернер, в мое распоряжение. У вас есть опыт работы в Эстонии, где, как утверждает штаб РСХА, вы довольно успешно справлялись с партизанами.

- Сделано немало, герр штандартенфюрер, но ваши слова с оценкой моих действий звучат преувеличением, - ответил Херсман.

Но он явно скромничал. До Белоруссии штурмбанфюрер возглавлял охранную полицию войск СС в оккупированной Эстонии и безжалостно расправлялся с эстонскими патриотами.

Во второй половине дня из Минска в район Гродно вышли две машины - армейский вездеход и легковой автомобиль