только лет на тридцать моложе.
– Слушай, а мы с тобой не могли встречаться раньше? У меня такое впечатление, что я этого парня знаю, – Марина справилась с волнением и игриво ткнула пальчиком в экран солодилинского телефона.
– Мне почему-то тоже всё время кажется, что мы с тобой встречались раньше, – сказал Солодилин очень серьёзно и замолчал. И от этой неожиданной серьёзности и последовавшего за ней молчания фраза приобрела какой-то глубокий и даже мистический смысл.
Марина вначале хотела, смеясь, сказать, что тридцать лет назад обязательно в такого парня влюбилась бы, но она тогда только родилась. Но она внимательно посмотрела на Солодилина и ничего не сказала. Потому что она вдруг отчётливо поняла, что ей и этот Солодилин вполне нравится. Даже вот такой, пятидесятилетний. И что она его действительно где-то видела. Но где? Может, во сне? Так, значит, он ей снился? Марина немного смутилась, а потом неожиданно сказала о другом, но тоже сокровенном:
– Представляешь, мне всё время снится какой-то странный сон. Тревожный такой сон, ничего толком из него не помню. Но почему-то твёрдо запомнила из него какие-то странные цифры и буквы. 4к-2492. Что это такое? Что это за 4к-2492? Представляешь, так прямо в память врезались, что я даже именно такой код от двери подъезда сделала, когда помогала нашему дворнику систему устанавливать.
– Да, точно, 4к-2492 – это наш код в подъезд, – повторил Солодилин. – Но замок же сломали!
– Ну, это сейчас сломали. Это ангелы! Я же рассказывала, как Паше во сне явился его дедушка и сказал, в какую дверь бежать.
– Марина, ангелы дверные замки не ломают. Они в лучшем случае их чинят.
В этот самый момент неожиданно громко завибрировал мобильный телефон.
– Ой, это Паша! – Марина сорвалась с подоконника и торопливо поцеловала Солодилина в щёку. – Завтра увидимся!
Она помчалась в прихожую, схватила забытую на вешалке кожаную куртку, махнула Александру Владимировичу и выбежала вон.
Дверь защёлкнулась. Котёнок грустно посмотрел на Солодилина. А Александр Владимирович неторопливо закурил, подошёл к окну и задумчиво сказал то ли котёнку, то ли куда-то в беззвёздное московское небо:
– Такие дела, брат…
Александр Владимирович даже не представлял себе, насколько невероятно и совсем скоро изменится не только вся его жизнь, не только жизнь Марины, но и жизнь всего человечества. Пока он курил, глядя сверху на шумящую Москву, на всё живое уже надвигалось то, что ни один смертный остановить был бы не в силах, даже если бы и знал об угрозе.
Нет, конечно, мы видали всякое и понимали, что совершенно необходимо немного сократить количество людей для их же блага, одновременно с этим получив большое количество эфира для Гипербореи. Просто мы так давно, по человеческим меркам, этого не делали, что люди совершенно забыли, что такое война или, скажем, эпидемия. Медленно, но неотвратимо пришло время, чтобы им об этом напомнить.