то о чем? Никто и никогда не мог сказать этого точно, но в том, что она говорит с нами, не возникало ни малейших сомнений. Можно сказать определенно лишь одно — она говорила о том, что мы давно хотели услышать, но даже в мечтах своих не могли представить, что такое когда-нибудь произойдет. А теперь мы слышим это, что погружает нас в состояние безотчетной радости. И я — я сидел неподвижен и безмолвен»⁴.

Гордон Крэг любил ее, оставил ее и написал о ней. Большинство книг об Айседоре было создано людьми, достаточно хорошо знавшими ее. В этих книгах присутствует некая интимность, и они обычно посвящены тому периоду жизни танцовщицы, который авторы знают лучше всего. Остальное как бы остается в тени. Что же касается ее автобиографии, то, хотя она несет на себе отпечаток ее личности, даже скорее хранит звук ее голоса, она полна пробелов и неточностей, да и заканчивается периодом, предшествующим поездке в Россию.

Настоящая книга не претендует на личные воспоминания об Айседоре. Это летопись всей жизни танцовщицы — попытка представить ее личность и творчество в исторической перспективе. В ней содержатся и ранее неизвестные материалы, хотя, конечно же, многое в ней знакомо читателям по другим книгам об Айседоре. Но автор надеется, что такое полное собрание фактов даст более широкую и несколько иную картину жизни великой танцовщицы, чем созданные ранее. Автор не ставил своей целью детально описывать взаимоотношения Айседоры и ее учениц, поскольку существует скрупулезное исследование этого предмета, что называется, из первых рук — в книге «Танцовщица Дункан» Ирмы Дункан, а также в двух работах, находящихся в стадии завершения: одна — Марии-Терезы Дункан, другая — покойной Анны Дункан, которую заканчивает ее молодая подруга. В настоящую книгу также не вошли материалы из русских источников, которые представлены западному читателю в книге «Айседора и Есенин» Гордона Маквэя, детально описавшего этот период жизни Айседоры. Я использовала лишь некоторые из этих материалов для уточнения дат и фактов, и когда не соглашалась с интерпретацией событий или характеров людей, то указывала на это.

Черпая свое вдохновение в искусстве древней Эллады, Айседора поклонялась Дионису, а не Аполлону. «Мой девиз — никаких ограничений» — как-то написала она Ирме Дункан. Ее отдача была полной, а забвение абсолютным. Для Родена она была просто «величайшей женщиной из тех, кого знал мир».

Если моя книга будет способствовать большему пониманию жизни и творчества актрисы, поможет воскресить образ живой Айседоры, я буду счастлива.

Фредрика Блэйер

ЗНАКИ И ПРЕДЗНАМЕНОВАНИЯ 1877

Айседора Дункан, как истинная духовная дочь Эллады, разделяла убеждения древних греков, что всем значительным событиям обязательно предшествуют предзнаменования и что некоторым людям самим роком предназначены судьбы необыкновенные и ужасные.

«Существует, — писала она в черновиках своих мемуаров, — кровное наследство… которое неминуемо ведет к трагедии».

«Мое первое воспоминание, — продолжала она, — это четкое ощущение, как меня выбрасывают из окна горящего дома на руки полисмена»¹.

Дом, где она жила, действительно сгорел. А незадолго до этого развеялся как дым брачный союз ее родителей и состояние семьи Дункан.

Эти воспоминания — пылающий дом², обезумевшая мать, исчезнувший отец и заботливые руки, обнимающие ее, — все это было для маленькой Айседоры символическими предзнаменованиями.

Она так начинает свою автобиографию: «Характер ребенка определен уже в утробе матери. Перед моим рождением моя мать переживала трагедию. Она ничего не могла есть, кроме устриц, которые запивала ледяным шампанским. Если меня спрашивают, когда я начала танцевать, я отвечаю — в утробе матери. Возможно, из-за устриц и шампанского».

Что же это была за трагедия, о которой Айседора никогда не рассказывала? Как в греческих трагедиях, история начинается еще до рождения героини.

Ее мать, Мэри Айседора (Дора) Грей, была дочерью Томаса Грея, человека, занимавшего определенное положение в Сан-Франциско. Грей, уроженец Ирландии, приехал в Иллинойс, где, участвуя в военных действиях, случайно познакомился с другим добровольцем по имени Авраам Линкольн. В затишьях между боями капитан Грей ездил по стране в поисках рекрутов и в Сент-Луисе встретил Мэри Горман, хрупкую молоденькую женщину с ярко выраженным «испанским типом ирландской красоты»³, которой удалось «рекрутировать» самого капитана. Когда наступило перемирие, Грей с молодой женой в крытой повозке пересекли Великие равнины. Согласно семейному преданию, их первый сын родился во время набега индейцев. Греи обосновались в Сан-Франциско, семья разрослась и стала процветать. В 1850 году Томас Грей основал первую службу перевозки между Сан-Франциско и Оклендом. Он принял участие в Гражданской войне, получив там чин полковника и пережив гибель сына, тоже поступившего на военную службу. После войны Грей вернулся на Западное побережье и работал в таможне порта Сан-Франциско. Трижды его выбирали в законодательные органы штата Калифорния.

Католики Греи, вероятно, были весьма недовольны, когда их дочь Дора, воспитанная в строгости, внезапно объявила о своем намерении выйти замуж за Джозефа Чарльза Дункана. Не только потому, что Дункан был приверженцем епископальной церкви, но и потому, что он был на тридцать лет старше Доры, разведен и имел четырех взрослых детей. Но при этом Дункан был человеком весьма энергичным и предприимчивым, чего Греи отрицать не могли.

Он родился в 1819 году в уважаемой филадельфийской семье. Среди его предков был генерал Вильям Дункан, который во времена Американской революции служил под началом генерала Вашингтона, а впоследствии вместе с генералом Джексоном⁴. Внук генерала Дункана, поработав в редакции нью-орлеанской газеты и организовав быстро разорившееся предприятие в Спрингфилде, штат Иллинойс, появился в Калифорнии в 1849 году. Там, перепробовав массу неприбыльных занятий, он наконец организовал торговую фирму «Китайские аукционные залы», предлагавшую миллионерам Сан-Франциско произведения восточного искусства. Затем он продал партнеру свою долю в этой фирме и открыл на Пайн-стрит картинную галерею, где торговал полотнами, лично отобранными им в Европе. Его интерес к живописи выходил за рамки простой коммерции и привел в конечном счете к тому, что Дункан на паях с братом и еще несколькими людьми организовал Художественную ассоциацию Сан-Франциско, став позже ее президентом. Джозеф Дункан не чурался и литературы. Некоторые его произведения вошли в