Л. ЛАГИН
ПРО ЗЛУЮ МАЧЕХУ И ДРУГИХ…

*

Дружеский шарж и рисунки

Ю. ФЕДОРОВА

© Издательство «Правда».

Библиотека Крокодила. 1974.

Говоря откровенно, у меня имеется немалая заслуга перед отечественной литературой: я вовремя и навеки перестал писать стихи. Я мог бы, конечно, усугубить свои заслуги перед литературой, бросив писать и прозу. Но скромность не позволяет мне так цинично гоняться за заслугами.

Конечно, мой достойный всяческого подражания характер выработался у меня не сразу. Я работал и газетчиком, и научным работником, заведующим складом художественных ценностей, комсомольским и партийным работником, доцентом по политэкономии, редактором трех журналов, в том числе одного сатирического.

Найдутся люди, которые с плохо скрытым лицемерием упрекнут меня, что я не работал, никогда ни верхолазом, ни укротителем тигров. На это я отвечу с плохо скрытым благородством:

— Зато я был и остаюсь сатириком, товарищи.

Перед тем как составить эту книгу, я написал повесть-сказку «Старик Хоттабыч», романы «Патент АВ». «Остров разочарования», «Трагический астероид», «Голубой человек» и повести «Майор Вэлл Эндъю», «Съеденный архипелаг», «Белокурая бестия», «Печальная судьба Эйби Линкольна» и циклы рассказов для детей «Похождения Тритутика» и «Приключения морехода Балакирева».

Л. ЛАГИН

ПРО ЗЛУЮ МАЧЕХУ

Сказка для родителей младшего,

среднего и старшего возраста

Жил один вдовый гражданин. У него была дочь Тома. И была одна вдовая гражданка, У нее тоже была дочь. Дуся. Женился тот гражданин на той вдове. Стала Тома той вдове падчерицей. А бывшая вдова, понятно, стала Томе мачехой.

Тут все и началось.

Конечно, нынешние мачехи, как правило, не чета сказочным. Однако бывают и среди нынешних мачех исключения. Томина как раз и оказалась таким исключением. Она почему-то с первого взгляда невзлюбила Тому и решила ее извести. Но она была неглупая и довольно начитанная особа, все сказки в свое время основательно проработала, а про Золушку так даже законспектировала, и она знала, что сколько ты постылую падчерицу ни терзай, а та назло тебе будет день ото дня хорошеть, а придет она в совершенные лета — обязательно выйдет замуж за распрекрасного юного графа (в те далекие сказочные времена графы считались завидной партией для небогатой девушки). А Томина мачеха любила жизнь во всех ее проявлениях и вовсе не собиралась раньше времени помирать от досады. Тем более что ее новый муж, тоже довольно начитанный в сказках, прямо так и заявил, когда они расписывались: «Будешь моей Томочке плохой мачехой — разведусь!»

Сказал и ушел по своим делам.

Что делать? Время идет, падчерица час от часу хорошеет, злая мачеха час от часу чахнет: точит ее, точит черная злоба.

Кинулась мачеха к Бабе-Яге проконсультироваться.

Ну, а у Бабы-Яги, конечно, все получается в полном отрыве от современности, проще говоря, по старинке.

— Разложи, — говорит эта милая старушка, — костры горючие, что ли, разогрей котлы чугунные, наточи ножи булатные, рубай поскорее постылую падчерицу на мелкие фрагменты да в котел ее, в котел!..

— Что вы, бабуся-Яга!.. А милиция?!. Да она меня за такие дела…

— В таком случае пошли-ка ты ее, падчерицу свою, за каким-нибудь делом на самое дно моря-окияна, а там ее морской царь обязательно живьем заглотает. Это уж как пить дать.

— Ах, да что вы, бабуся! Наукой доказано: нет никаких морских царей на дне морском. Одно, можно сказать, сплошное аш-два-о.

— Наукой, говоришь? В таком случае последний мой тебе совет: изведи ты ее, падчерицу свою, непосильной работой.

— Это в советских-то условиях изводить падчерицу работой! А что соседи скажут? А общественность? Не ровен час еще и в газетах пропечатают!

Тут Бабу-Ягу аж разобрало от злости.

— Знаешь, — говорит, — что, душенька, катись-ка ты от меня на все четыре стороны!

Нажала она какую-то волшебную кнопочку на своем столе, втянуло мачеху с ужасным свистом в печную трубу да и вышвырнуло из дома на улицу.

Отряхнулась мачеха, прическу поправила и отправилась восвояси.

Вот как раз по пути домой ее и осенило.

Назавтра, ранним утречком, она к своему коварному плану и приступила. Еще обе девицы спали.

Мачеха первым делом с родной дочери одеяло долой.

— Вставай, Дуся! Пора матери помогать, горницу убирать, батюшке да сестричке завтрак собирать.

— Что вы, маменька, что вы, родная! Это вы, верно, обознались! Это ведь я, ваша родная доченька Дусенька!

— Не учи мать! Не обозналась я! Вставай!

— Ах, маменька, ах, родная! Пощади мои ручки белые, пожалей моя спину девичью!

— Нет, вставай! Нет, убирай! Нет, собирай!

— А как же Томка?

— Нечего тебе на Томочку кивать! Томочка ныне вроде беспокойно спала… Притомилась, бедняжечка. Еще не все сны она досмотрела. Пусть ее досматривает.

Так с того утра и повелось. Тома до самого поздна в постельке нежится, а Дуся с матерью по хозяйству хлопочет. Тома глазки продерет, завтраком давится, в школу опаздывает, а мачеха за нею тем временем постельку заправляет, последние нерешенные задачки решает. Тома отзавтракает, Тома отобедает, Тома отужинает, а посуду мыть — Дусина забота.

Чуть у Томочки с учением не ладится, сразу мачеха к мужу:

— Беги, непутевая душа, в кассу взаимопомощи, нанимай нашей Томочке репетитора.

А у Дуси задачки не получаются:

— Сиди, доченька, хоть час, хоть два, хоть до самого утра сиди, а сама добейся, сама реши.

Случится, кто дома захворает, за доктором— Дуся, за лекарством в аптеку — снова Дуся, за молоком в магазин — опять-таки Дуся. А Томочка и бровью не поведет. А мачеха и сама ее ни за что не пошлет. Что вы! Томочка нынче совсем без аппетита кушала! Томочка вроде бы что-то с лица бледновата.

А на самом деле Томочка краснощека и мордаста. А аппетита у Томочки нету: сластями объелась. А одышка у Томочки от обильных жиров, телесами Томочка — что твоя