заставляй ты его это делать пожалуйста. На нас с тобой в школе учителям было плевать с высокой колокольни. Предки вкалывали, им не до воспитания было. А здесь в кои-то веки кто-то хочет привить твоему сыну что-то полезное, доброе, а ты переучиваешь его на плохое. Он же сейчас ещё находится в возрасте сырой глины. С него можно слепить всё, что угодно. Обожги слепленное в печи – и эта форма останется навсегда. Так лепи же из него что-нибудь светлое.
– Я его жизни реальной учу, а не сказкам венского леса.
– И какой ты такой реальной жизни его учишь? Гадить в собственном доме? Так может устроим посреди гостиной туалет? – Дома у нас чистота и порядок,– напомнила мать семейства. – Вот-вот,– поддержала её Рита. – А дом это не только четыре стены вокруг тебя. Дом – это вся планета, на которой мы живём. Неужели тебе приятно вырваться из грязного города на природу и не знать куда приткнуться, потому что и там, куда ни ступи, всё зловонная свалка? Ты вообще знаешь как появилась пустыня Сахара? Учёные выяснили, что когда-то на её месте росли пышные леса и текли полноводные реки. А запустыниваться эта территория стала из-за неразумной хозяйственной деятельности человека. Если мы не остановимся, придёт час и наша страна превратится в мусорную пустыню.
– Нет, блин, не выбрасывай в окно бумажку. А куда её деть? Все, кто едет выбрасывают.
– Не слепой, по обочинам вижу. А были бы порядочными людьми сложили бы мусор куда-нибудь отдельно и выбросили бы где полагается. Я вот после встречи с Кухарчиком всегда так делаю. Если в городе мне нужно что-нибудь выбросить, несу до первого на пути мусорного бачка. Или до контейнеров возле нашего дома, а то и вообще в наше мусорное ведро.
– Ах, так вот почему я не успеваю мешки для мусора покупать!– возмутилась Ирина Владимировна.– Утром устелишь им ведро, а вечером новый нужен. Никаких денег на вас не напасёшься.
– Домой я мусор приносил лишь пару-тройку раз. И то по мелочи. Пакетик из под чипсов, пачку из под сигарет…Так что не кипятись, не так уж и сильно я тебя на мешках обанкротил. Да и хватит этих дурацких споров. Вы как себе хотите, а мы с малым будем считать, что Земле больно, когда на неё сорят. Правда Ванюха? Давай мне твою бумажку, я выброшу её со своей как в город приедем. Не бойтесь не в ведро с мешком, а в контейнер при доме.
Егор, сидевший на переднем пассажирском сидении, закинул за спинку руку, чтобы взять у племянника злосчастную обёртку из под мороженого. Да где там! Рита силой опустила сыновью руку, потянувшуюся было к руке дяди.
– Ты кого слушаешь, сына? Кто он такой? Всего лишь дядька. А я тебе мать родная. Ты должен делать, что я говорю. Сказано выброси в окно,– значит выбрасывай. А ты,– раздражённо обратилась Рита к брату,– не сунь свой нос в воспитание моего ребёнка. Нарожай своих и делай из них белых ворон. А мой сын будет как все. Нечего, чтоб его клевали как чудика какого. Реплика Риты, обращённая в адрес Егора, для Василия Петровича была тем же, что для собаки слово «Фас!». Лет с четырнадцати Егор начал проявлять иное суждение о жизни, чем у семьи, привыкшей заботиться лишь о собственных интересах. В чём-то он был идеалистом, верившим в возможность человека стать лучше. Ведь он сам наблюдал в себе такие перемены. Хоть тот же отказ от мусорения в неположенных местах. Значит и другим под силу. И этот отход от семейной линии поведения привёл к тому, что мало-помалу отец проникся к нему тлеющей ненавистью, которая, всегда была готова разрастись в пожар. Стоило только дать ей пищу. А пищи накопилось уже по самое не хочу. – Правильно, Рита,– сказал он, кипя от злости.– Он, чистоплюй хренов, никогда не идёт в ногу со своей семьёй. Говорю: в этой роще люди сок берёзовый собирают, пойдём принесём пару мешков. А он: я воровать не пойду. А ну, где там твоя бумажка? Выбрасывай её давай. «Дурак!– обругал себя Егор.– Зачем я только сказал, что не выбросил обёртку?» – Это не банановая кожура, которая, сгнив, станет удобрением. Это пропилен. Период его разложения сравним с периодом полураспада урана. Эта обёртка веками будет портить естественную красоту природы. Оглянитесь вокруг: пластиковые бутылки, пакеты из под чипсов, снеков и прочего в этом роде, битое стекло, окурки…И это всё дело рук таких же как вы. Неужели вам нравиться любоваться такими пейзажами? – Я кому говорю? Выбрасывай давай. – Вы со своим мусором поступайте как знаете. Я вам не мешаю. Вот и вы не мешайте мне поступать с моим как я считаю правильным. Даже по конституции человек имеет право на свободу совести.
– По конституции ещё большинство избирает президента и не согласное с этим меньшинство обязано подчиниться решению большинства,– парировал отец, и обратился к сидящим в салоне: – Все же хотят, чтобы он выбросил свою бумажку прямо сейчас? – Да!– хором ответили мать и сестра Егора. – Вот и подчиняйся большинству. Выбрасывай, мы ждём. – Выброшу как приедем домой. – Здорово же у тебя щёлкнуло в мозгах твоих пустых. На всю башку стал отмороженным. Мусор домой везёт, когда все нормальные люди избавляются от него на месте. Выбрасывай, я тебе сказал. – По-вашему европейцы, как и я выбрасывающие мусор только в установленных местах, ненормальны? Чего ж вы тогда как тот Кухарчик восхищаетесь: «Ах какая в Европе культура, какая там чистота!», а сами палец о палец не ударите, чтобы своя страна была хоть чуточку ухоженней. А ухожено там не потому, что дворников много, а потому что все граждане поддерживают чистоту. Дворники борются только с природным мусором: опавшими листьями, наносным песком, снегом… А что же вы? Будьте же хотя бы честны сами с собой: если гадите на своей земле, не восхищайтесь европейской чистотой, а если восхищаетесь, не гадьте. В этот момент справа мелькнула крепкая мужская рука. Василий Петрович, ведший машину, не мог, повернуться к сыну для эффективной атаки, так что Егор получил скорее унизительную оплеуху, чем полноценный удар. За первым последовал шквал других, которые, будучи наученным горьким опытом, Егор уже принял на руки, поднятые на защиту головы. – Будь как все! Будь!– приговаривал Василий Петрович, уча уму-разуму сына.– Будь как твоя семья. Не отделяйся от неё. Все выбрасывают и ты должен. Выбрасывай, сколько я могу ещё повторять? Иначе я высажу тебя из машины. Пойдёшь домой пешком. А лучше вообще вон из дома. Едва отец, вынужденный следить за дорогой, перестал избивать сына, как на того с заднего сидения посапались толчки рук матери и сестры. Их сопровождали словесные требования того же плана, что и требования отца: «Будь как твоя семья. Делай всё, как и все. Все выбрасывают мусор в окна машины, и ты делай
– И какой ты такой реальной жизни его учишь? Гадить в собственном доме? Так может устроим посреди гостиной туалет? – Дома у нас чистота и порядок,– напомнила мать семейства. – Вот-вот,– поддержала её Рита. – А дом это не только четыре стены вокруг тебя. Дом – это вся планета, на которой мы живём. Неужели тебе приятно вырваться из грязного города на природу и не знать куда приткнуться, потому что и там, куда ни ступи, всё зловонная свалка? Ты вообще знаешь как появилась пустыня Сахара? Учёные выяснили, что когда-то на её месте росли пышные леса и текли полноводные реки. А запустыниваться эта территория стала из-за неразумной хозяйственной деятельности человека. Если мы не остановимся, придёт час и наша страна превратится в мусорную пустыню.
– Нет, блин, не выбрасывай в окно бумажку. А куда её деть? Все, кто едет выбрасывают.
– Не слепой, по обочинам вижу. А были бы порядочными людьми сложили бы мусор куда-нибудь отдельно и выбросили бы где полагается. Я вот после встречи с Кухарчиком всегда так делаю. Если в городе мне нужно что-нибудь выбросить, несу до первого на пути мусорного бачка. Или до контейнеров возле нашего дома, а то и вообще в наше мусорное ведро.
– Ах, так вот почему я не успеваю мешки для мусора покупать!– возмутилась Ирина Владимировна.– Утром устелишь им ведро, а вечером новый нужен. Никаких денег на вас не напасёшься.
– Домой я мусор приносил лишь пару-тройку раз. И то по мелочи. Пакетик из под чипсов, пачку из под сигарет…Так что не кипятись, не так уж и сильно я тебя на мешках обанкротил. Да и хватит этих дурацких споров. Вы как себе хотите, а мы с малым будем считать, что Земле больно, когда на неё сорят. Правда Ванюха? Давай мне твою бумажку, я выброшу её со своей как в город приедем. Не бойтесь не в ведро с мешком, а в контейнер при доме.
Егор, сидевший на переднем пассажирском сидении, закинул за спинку руку, чтобы взять у племянника злосчастную обёртку из под мороженого. Да где там! Рита силой опустила сыновью руку, потянувшуюся было к руке дяди.
– Ты кого слушаешь, сына? Кто он такой? Всего лишь дядька. А я тебе мать родная. Ты должен делать, что я говорю. Сказано выброси в окно,– значит выбрасывай. А ты,– раздражённо обратилась Рита к брату,– не сунь свой нос в воспитание моего ребёнка. Нарожай своих и делай из них белых ворон. А мой сын будет как все. Нечего, чтоб его клевали как чудика какого. Реплика Риты, обращённая в адрес Егора, для Василия Петровича была тем же, что для собаки слово «Фас!». Лет с четырнадцати Егор начал проявлять иное суждение о жизни, чем у семьи, привыкшей заботиться лишь о собственных интересах. В чём-то он был идеалистом, верившим в возможность человека стать лучше. Ведь он сам наблюдал в себе такие перемены. Хоть тот же отказ от мусорения в неположенных местах. Значит и другим под силу. И этот отход от семейной линии поведения привёл к тому, что мало-помалу отец проникся к нему тлеющей ненавистью, которая, всегда была готова разрастись в пожар. Стоило только дать ей пищу. А пищи накопилось уже по самое не хочу. – Правильно, Рита,– сказал он, кипя от злости.– Он, чистоплюй хренов, никогда не идёт в ногу со своей семьёй. Говорю: в этой роще люди сок берёзовый собирают, пойдём принесём пару мешков. А он: я воровать не пойду. А ну, где там твоя бумажка? Выбрасывай её давай. «Дурак!– обругал себя Егор.– Зачем я только сказал, что не выбросил обёртку?» – Это не банановая кожура, которая, сгнив, станет удобрением. Это пропилен. Период его разложения сравним с периодом полураспада урана. Эта обёртка веками будет портить естественную красоту природы. Оглянитесь вокруг: пластиковые бутылки, пакеты из под чипсов, снеков и прочего в этом роде, битое стекло, окурки…И это всё дело рук таких же как вы. Неужели вам нравиться любоваться такими пейзажами? – Я кому говорю? Выбрасывай давай. – Вы со своим мусором поступайте как знаете. Я вам не мешаю. Вот и вы не мешайте мне поступать с моим как я считаю правильным. Даже по конституции человек имеет право на свободу совести.
– По конституции ещё большинство избирает президента и не согласное с этим меньшинство обязано подчиниться решению большинства,– парировал отец, и обратился к сидящим в салоне: – Все же хотят, чтобы он выбросил свою бумажку прямо сейчас? – Да!– хором ответили мать и сестра Егора. – Вот и подчиняйся большинству. Выбрасывай, мы ждём. – Выброшу как приедем домой. – Здорово же у тебя щёлкнуло в мозгах твоих пустых. На всю башку стал отмороженным. Мусор домой везёт, когда все нормальные люди избавляются от него на месте. Выбрасывай, я тебе сказал. – По-вашему европейцы, как и я выбрасывающие мусор только в установленных местах, ненормальны? Чего ж вы тогда как тот Кухарчик восхищаетесь: «Ах какая в Европе культура, какая там чистота!», а сами палец о палец не ударите, чтобы своя страна была хоть чуточку ухоженней. А ухожено там не потому, что дворников много, а потому что все граждане поддерживают чистоту. Дворники борются только с природным мусором: опавшими листьями, наносным песком, снегом… А что же вы? Будьте же хотя бы честны сами с собой: если гадите на своей земле, не восхищайтесь европейской чистотой, а если восхищаетесь, не гадьте. В этот момент справа мелькнула крепкая мужская рука. Василий Петрович, ведший машину, не мог, повернуться к сыну для эффективной атаки, так что Егор получил скорее унизительную оплеуху, чем полноценный удар. За первым последовал шквал других, которые, будучи наученным горьким опытом, Егор уже принял на руки, поднятые на защиту головы. – Будь как все! Будь!– приговаривал Василий Петрович, уча уму-разуму сына.– Будь как твоя семья. Не отделяйся от неё. Все выбрасывают и ты должен. Выбрасывай, сколько я могу ещё повторять? Иначе я высажу тебя из машины. Пойдёшь домой пешком. А лучше вообще вон из дома. Едва отец, вынужденный следить за дорогой, перестал избивать сына, как на того с заднего сидения посапались толчки рук матери и сестры. Их сопровождали словесные требования того же плана, что и требования отца: «Будь как твоя семья. Делай всё, как и все. Все выбрасывают мусор в окна машины, и ты делай