что-то случилось? – не ожидал Заманский.

– Ничего особенного, мы решили передохну́ть, – ответил посмуглевший астронавт. – Биоников уложили в саркофаги.

– Чем порадуете?

– Набрали образцы грунта на наличие органики. А в целом всё выглядит довольно сурово, Марс не готов расстаться со своими тайнами за ломаный грош, – рассказал Юрий, намекая, что планета будет испытывать людей на прочность.

– И правильно сделали. Спасибо, Юра. Вы и ребята можете отдыхать.

Юрий не ушёл. Посмотрел в окно. Ливень продолжался, ещё сильнее хлестал по стеклу. Хотел прорваться к людям.

– В горах дождь не такой. Строптивый, что ли. Сила тяжести другая.

Он снова глянул на Заманского.

– Док, вы сможете стать тамадой на свадьбе?

Заманский непонимающе пожал плечами, но в следующую секунду просиял.

– Я постараюсь вам помочь. Отдыхайте.

Удручённый Заманский сидел в кабинете директора и нервно теребил руками авторучку. Видно было, как зав лаборатории старался подавить в себе раздражительность и недовольство. Фомин подпёр костяшками кулаков скулы лица помидорного цвета, отрешённо сверлящего невидимую точку. Внутри, по венам разливался яд озлобленности, накапливался гнев. Тронь его пальцем, и он взорвётся, как бешеный помидор, закидав ошмётками мебель и стены комнаты.

– Не уговаривайте меня идти на откровенную ложь ради блага и репутации института. Это рано или поздно вскроется, – сказал Заманский. – Доказать правду труднее, чем скрыть её.

– Незачем было отдавать такой бездарный приказ, кретин! – вспылил Фомин.

– Что вы себе позволяете! Я ведущий специалист эксперимента и самостоятельно принимаю решения, как его проводить и какие разработки использовать! На мне ответственность и, если надо, поплачусь головой!

Фомин и Заманский вскочили на ноги и уставились друг на друга, как бойцовские быки, готовые расшибить себе лбы в яростной схватке. Выпустить пар не получилось. В кабинет ворвался перепуганный насмерть представитель концерна.

– Что с биониками?

– Целы ваши бионики!

– Гораздо хуже, благодаря Артуру Михайловичу, которому вздумалось проводить незапланированное испытание на «кластере»… – директор смерил испепеляющим взглядом учёного. – В общем, «нейронная сеть» повела себя неустойчиво, произошёл сбой, что-то сгорело… люди остались на Марсе, как это не бредово звучит и не могут вернуться…

– Какой ужас. Так, выходит, люди там… немыслимо.

– Ничего с ними не станется. Мы будем поддерживать физиологические потребности тел и скоро вернём их личности на Землю, – для Заманского всё было просто как дважды два – четыре.

– А как же бионики?

– Да целы ваши игрушки, целы!

Заманский отшвырнул стул к стене и вышел. Закрывая за собой, Артур звучно хлопнул дверьми. Им владела ожесточённость оттого, что так всё обернулось против него.

– Неврастеник, какой-то, – сказал представитель и присел за стол. – Объясните толком ситуацию.

– Мы поддерживаем связь с «кластером». Их телам здесь ничто не угрожает. Дайте нам несколько месяцев. За этот срок мы восстановим «нейронную сеть».

– Вы понимаете, чем это пахнет!

– Понимаю. Требуется время, чтобы вытащить с Марса людей, а затем делайте с нами, что считаете нужным.

– Даю вам сроку два месяца. Иначе пеняйте на себя. Буду рапортовать руководству об успешном ходе эксперимента. Постарайтесь, чтобы не произошла утечка информации за пределы станции.

– Я прослежу за этим.

– Не подведите меня. Иначе, ни мне, ни вашему институту… Ну, вы поняли. До свидания.

Представитель покинул кабинет с ощущением того, как туго вокруг его шеи петлёй затягивалась бечёвка. Фомин остался с чувством, будто его отодрали как сорванца за разбитое оконное стекло.