-
мы цифры.
две даты.
на могильном камне. стать протоном в таблице элементарных частиц, сложенных в сложные массы и фигуры.
я человек.
ты человек.
мы люди,
которым сложно без друг друга.
терзая ребенка в черепной коробке
мы хотим стать умнее и взрослее,
а ему бы еще раз сходить на продленку
где ранцы,
где ноябрь,
где детство.
…
не влюбись в мёртвые цветы,
ведь на полях зачем-то
ждут, утреней хлебнув россы,
ромашки, астры, васильки
цветут зачем-то.
не плети венков, особенно живым,
не трать красивое на смерть.
твои волосы прекрасны и без них -
без роз, без лилий, хризантем.
лишь только ветер.
у них есть лето, дальше тьма,
покрытая жгучими снегами.
нас по весне разбудит март
своими тёплыми лучами,
а они не проснуться никогда.
…
в ночи смешался снег и дождь - холодный друг и плачущий отец, меня несут дороги, по неволи, прочь от дома где я ребёнок и творец . от дома, где я рос и набирался сил, познал азы наук и впервые полюбил, где друг плечо просил, и я просил дать знак, что я на верном из пути.
в ночи смешались звезды, фонари - красивые девицы и сёстры прогулок летних. как хочется порой побыть одним, чтоб осознать, что хочется быть с кем-то. с друзьями быть без повода весёлым, с красоткой быть красавцем-остряком, с семьёй быть почаще, и без повода, с собою быть и быть собой.
…
явись ко мне в ночных огнях сожжённым дымом дорожной гари. я сбил часы и потерялся в днях, раздавленной на трассе божьей тварью.
в ожидании сгорел безымянной спичкой и не развел вокруг себя огня. явись ко мне певческою птичкой, что пропоёт у моего же алтаря.
явись во снах, что я совсем не помню, и ночь такая теплая пришла. ты выходи во двор. нет, тут совсем не холодно. тут только майский ветер и теплая весна.
…
по колено проблем. поколения бездарей. "пока, лето, мы слишком полюбили дожди!" пока место есть в прошедшем и нету надежды - душевнобольные гуляют одни.
покидаю края – перелётная птица пролетает над кукушкиным гнездом. хочу быть свободным, но не могу быть единицей, помогите мне остаться собой.
половодье весеннее поля поглотило, покрыло бескрайние злые пустыни. и в этом космосе, не найдя своё светило, душевнобольные гуляют одни.
всё уйдёт, точно знай, точно время. и май не дождется пахучей крахмальной сирени. "кто я был и кем стал?" и на свой променад душевнобольные выходят одни.
…
не в замши кисть твоей руки рисует мне блаженство, и не в помадке на губах твоих я вижу очертания маковых полей. посмотри, не на меня, а в душу мне, принцесса! в ней столько сгибло неповинных, ангельских людей.
твоей души, увы, не знать широкой боли, в твои пенаты можно запросто войти. я не вижу глаз твоих, я вижу две лунных доли, что видит каждый в хрустящей колющей ночи.
проста игрушка: шарниры, винтики, крючочки. проста игрушка и до чего прекрасна простата! твои кудряшки – белые пампушки, и пусть за них да пропадёт моя душа!
…
моя гордость задушит бесщадно
все порывы весенней любви.
я на чувства всё больше нищаю -
исхудали мои рудники.
шью железом очередные заплаты
на сечёной широкой груди.
зачем нужны тебе, милая, раны?
мне они, поверь, не нужны.
и если в тебе вдруг весна полыхнет,
если вдруг соловей застрекочет,
то ты всегда будешь знать,где мой дом,
и какие в нём, нынче, холодные ночи.
…
ты не заметила, а я ушёл,
и дверь не хлопнула, лишь свет погас.
разлука лишнюю тоску сожжёт
внутри кровеносных теплотрасс.
твоё безмерное враньё -
моя неискренняя доброта.
решение пройти трудности вдвоём
стало общею ошибкаю тогда.
ушёл, побив по всём углам иконы,
отныне, я – самый главный еретик.
снимай с себя эту забронзовелую корону,
которой я тебя когда-то наградил.
ты не одна, я знаю точно,
но одинока ты, я это знаю.
моё плечо всегда готово,
но выберешь упасть на камни.
увы, мои слова тебя не тешат,
но, кроме слов, у меня лишь горстка фраз.
а я ушёл, ты не заметила,
и дверь не хлопнула, и свет погас.
Собачьи слезы Ноябрь – это уже не осень. Холод перестаёт быть приятным и всё больше походит на болезненный. Человека не спасает ни чай, ни плед, ни центральное отопление. А, подумайте, какого беспризорным собакам? Дворняги, опустив нос, шныряют по улицам и дворам в поисках шёлке в подвале домов, где можно спрятаться хотя бы от ветра. На новых хозяев они и не надеются, надежда лишь на случайную доброту. Рыбка, беспородная сука толи коричневой, толи рыжей окраски, уже как две недели смогла найти такой угол. На нашей улице Л-ной есть старая котельная, не работающая, со спиленной ещё в конце 90-х дверью и примерно в тех же годах вынесенным оттуда оборудованием. Иногда тут появлялись бомжи и разводили костёр. Рыбка сперва боялась такую компанию, так как хотела лишь погреться у огня, а не быть на нём приготовленной, но уснув однажды и не заметив как маргиналы вошли, поняла, что если они не убили её спящей, то, вряд ли, попытаются сделать это с ней бодрствующей. Ночь прошла с дождём и уже с декабрьским холодом, отчего Рыбка не уснула не на минуту, а, свернувшись калачиком, грела нос. Утром вышло солнце, и, перебравшись ближе к выходу, чтоб этот самое солнце лучами попадало на тело, собака уснула, пробудившись уже ближе к обеду. "было бы неплохо поесть, второй день без куска в животе, а такое солнце сулит ещё более холодную ночь" – крутилось в голове у Рыбки. Встав и прогнувшись из-за затёкшей спины, она побрела к домам, а вернее, к "Пятерочке", рядом с которой был мусорный контейнер. Лишь зайдя за угол котельной, Рыбка увидела Мишу, разнорабочего из магазина. Он был и грузчиком, и уборщиком, и на складе чем мог помогал, лишь за кассу его не сажали, Миша с трудом мог считать на пальцах, хотя было ему уже давно за 30-ть. Это, кстати, он назвал нашу знакомую Рыбкой, после того, как та, съев с жадностью пропавшую пикшу, подавилась плавником, отчего стала визжать и давить её обратно. "Ха-ха, – засмеялся Миша, – теперь ты сама как рыбка, ха-ха, рыбка" Рыбка же на Мишу обиды не держала, ведь не он виноват в том, что она подавилась, да к тому же он после кинул ей кусок белого хлеба, почти даже свежего. С надеждой Рыбка потрусила в сторону знакомого. "он добрый, он поймёт, что я хочу есть. хоть что-нибудь." – Ооо, Рыбка появилась, здравствуй, подруга. – весело зазвенел Миша, увидав бегущую к нему собаку. Рыбка подбежала прямо к ногам Миши и
мы цифры.
две даты.
на могильном камне. стать протоном в таблице элементарных частиц, сложенных в сложные массы и фигуры.
я человек.
ты человек.
мы люди,
которым сложно без друг друга.
терзая ребенка в черепной коробке
мы хотим стать умнее и взрослее,
а ему бы еще раз сходить на продленку
где ранцы,
где ноябрь,
где детство.
…
не влюбись в мёртвые цветы,
ведь на полях зачем-то
ждут, утреней хлебнув россы,
ромашки, астры, васильки
цветут зачем-то.
не плети венков, особенно живым,
не трать красивое на смерть.
твои волосы прекрасны и без них -
без роз, без лилий, хризантем.
лишь только ветер.
у них есть лето, дальше тьма,
покрытая жгучими снегами.
нас по весне разбудит март
своими тёплыми лучами,
а они не проснуться никогда.
…
в ночи смешался снег и дождь - холодный друг и плачущий отец, меня несут дороги, по неволи, прочь от дома где я ребёнок и творец . от дома, где я рос и набирался сил, познал азы наук и впервые полюбил, где друг плечо просил, и я просил дать знак, что я на верном из пути.
в ночи смешались звезды, фонари - красивые девицы и сёстры прогулок летних. как хочется порой побыть одним, чтоб осознать, что хочется быть с кем-то. с друзьями быть без повода весёлым, с красоткой быть красавцем-остряком, с семьёй быть почаще, и без повода, с собою быть и быть собой.
…
явись ко мне в ночных огнях сожжённым дымом дорожной гари. я сбил часы и потерялся в днях, раздавленной на трассе божьей тварью.
в ожидании сгорел безымянной спичкой и не развел вокруг себя огня. явись ко мне певческою птичкой, что пропоёт у моего же алтаря.
явись во снах, что я совсем не помню, и ночь такая теплая пришла. ты выходи во двор. нет, тут совсем не холодно. тут только майский ветер и теплая весна.
…
по колено проблем. поколения бездарей. "пока, лето, мы слишком полюбили дожди!" пока место есть в прошедшем и нету надежды - душевнобольные гуляют одни.
покидаю края – перелётная птица пролетает над кукушкиным гнездом. хочу быть свободным, но не могу быть единицей, помогите мне остаться собой.
половодье весеннее поля поглотило, покрыло бескрайние злые пустыни. и в этом космосе, не найдя своё светило, душевнобольные гуляют одни.
всё уйдёт, точно знай, точно время. и май не дождется пахучей крахмальной сирени. "кто я был и кем стал?" и на свой променад душевнобольные выходят одни.
…
не в замши кисть твоей руки рисует мне блаженство, и не в помадке на губах твоих я вижу очертания маковых полей. посмотри, не на меня, а в душу мне, принцесса! в ней столько сгибло неповинных, ангельских людей.
твоей души, увы, не знать широкой боли, в твои пенаты можно запросто войти. я не вижу глаз твоих, я вижу две лунных доли, что видит каждый в хрустящей колющей ночи.
проста игрушка: шарниры, винтики, крючочки. проста игрушка и до чего прекрасна простата! твои кудряшки – белые пампушки, и пусть за них да пропадёт моя душа!
…
моя гордость задушит бесщадно
все порывы весенней любви.
я на чувства всё больше нищаю -
исхудали мои рудники.
шью железом очередные заплаты
на сечёной широкой груди.
зачем нужны тебе, милая, раны?
мне они, поверь, не нужны.
и если в тебе вдруг весна полыхнет,
если вдруг соловей застрекочет,
то ты всегда будешь знать,где мой дом,
и какие в нём, нынче, холодные ночи.
…
ты не заметила, а я ушёл,
и дверь не хлопнула, лишь свет погас.
разлука лишнюю тоску сожжёт
внутри кровеносных теплотрасс.
твоё безмерное враньё -
моя неискренняя доброта.
решение пройти трудности вдвоём
стало общею ошибкаю тогда.
ушёл, побив по всём углам иконы,
отныне, я – самый главный еретик.
снимай с себя эту забронзовелую корону,
которой я тебя когда-то наградил.
ты не одна, я знаю точно,
но одинока ты, я это знаю.
моё плечо всегда готово,
но выберешь упасть на камни.
увы, мои слова тебя не тешат,
но, кроме слов, у меня лишь горстка фраз.
а я ушёл, ты не заметила,
и дверь не хлопнула, и свет погас.
Собачьи слезы Ноябрь – это уже не осень. Холод перестаёт быть приятным и всё больше походит на болезненный. Человека не спасает ни чай, ни плед, ни центральное отопление. А, подумайте, какого беспризорным собакам? Дворняги, опустив нос, шныряют по улицам и дворам в поисках шёлке в подвале домов, где можно спрятаться хотя бы от ветра. На новых хозяев они и не надеются, надежда лишь на случайную доброту. Рыбка, беспородная сука толи коричневой, толи рыжей окраски, уже как две недели смогла найти такой угол. На нашей улице Л-ной есть старая котельная, не работающая, со спиленной ещё в конце 90-х дверью и примерно в тех же годах вынесенным оттуда оборудованием. Иногда тут появлялись бомжи и разводили костёр. Рыбка сперва боялась такую компанию, так как хотела лишь погреться у огня, а не быть на нём приготовленной, но уснув однажды и не заметив как маргиналы вошли, поняла, что если они не убили её спящей, то, вряд ли, попытаются сделать это с ней бодрствующей. Ночь прошла с дождём и уже с декабрьским холодом, отчего Рыбка не уснула не на минуту, а, свернувшись калачиком, грела нос. Утром вышло солнце, и, перебравшись ближе к выходу, чтоб этот самое солнце лучами попадало на тело, собака уснула, пробудившись уже ближе к обеду. "было бы неплохо поесть, второй день без куска в животе, а такое солнце сулит ещё более холодную ночь" – крутилось в голове у Рыбки. Встав и прогнувшись из-за затёкшей спины, она побрела к домам, а вернее, к "Пятерочке", рядом с которой был мусорный контейнер. Лишь зайдя за угол котельной, Рыбка увидела Мишу, разнорабочего из магазина. Он был и грузчиком, и уборщиком, и на складе чем мог помогал, лишь за кассу его не сажали, Миша с трудом мог считать на пальцах, хотя было ему уже давно за 30-ть. Это, кстати, он назвал нашу знакомую Рыбкой, после того, как та, съев с жадностью пропавшую пикшу, подавилась плавником, отчего стала визжать и давить её обратно. "Ха-ха, – засмеялся Миша, – теперь ты сама как рыбка, ха-ха, рыбка" Рыбка же на Мишу обиды не держала, ведь не он виноват в том, что она подавилась, да к тому же он после кинул ей кусок белого хлеба, почти даже свежего. С надеждой Рыбка потрусила в сторону знакомого. "он добрый, он поймёт, что я хочу есть. хоть что-нибудь." – Ооо, Рыбка появилась, здравствуй, подруга. – весело зазвенел Миша, увидав бегущую к нему собаку. Рыбка подбежала прямо к ногам Миши и
