четырёхглазыми, ботаниками и тому подобное. А сейчас же детишки целенаправленно делают из себя фриков. Они намеренно надевают на себя всё самое нелепое, а ещё и гордятся этим. Странное поколение.

Она постоянно носила уродливые ботинки, смахивающие на армейские. Только в совсем жаркие дни надевала безобразные кроссовки с толстой подошвой. В них её ноги выглядели на три размера больше. Она походила на диснеевского персонажа, у которого тонюсенькие ножки и огромные ботинки.

Видимо, она прочла по моему лицу, о чём я думаю. Состроив гримасу недовольства, она закатила глаза так, будто хотела сказать: «Ну что опять?» Нацепив на себя куртку и шарф, Софи поспешно направилась к двери. Её подруга уже ждала её на улице.

– Я ушла, – бросила она через плечо уже у самой двери.

– Шапку надень! – крикнул я для закрывшейся двери.

Вздохнув, я поднялся из-за стола и направился на улицу к машине.

Переходный возраст является одним из самых мучительных периодов в жизни. Как для подростка, так и для его родителей. В этом возрасте Софи думала, что она уже совсем самостоятельная. Хоть она и была всегда чересчур уж взрослой для своих лет, но, по крайней мере, раньше она слушалась меня. А я так всегда гордился тем, что у меня дочь в свои годы такая по-взрослому спокойная и рассудительная. Я всё время дивился тому, насколько она была проницательна в свои годы. Смотря на вещи сквозь свою детскую наивность, она могла разглядеть суть таких вещей, о которых я никогда бы не догадался сам.

Я часто слышал от других родителей, что пока дети не повзрослели, они видят мир удивительно правильно. Вот и Софи, пока не начала взрослеть, пугала своей проницательностью. Хорошо, что она ведёт теперь себя как нормальный ребёнок, хоть и не очень послушный.

На улице было довольно прохладно. Вчерашние лужи уже покрывались тонкой корочкой льда. Скоро совсем похолодает и всё покроется слепящей белизной снега.

По пути на работу меня никак не оставляло гнетущее чувство, которое с каждой минутой усиливалось. К сожалению, мне было уже знакомо это ощущение. Оно было частым спутником в моей жизни.

Остановившись на светофоре, я ощутил, как к горлу что-то подкатывает. Будто огромные щупальца медленно обхватывали мою шею, плечи, а затем и голову, с каждой секундой усиливая хватку. Мой череп трещал от давления, а дышать становилось труднее. Воздух просто не поступал мне в лёгкие, хоть я и пытался дышать глубже. Через минуту давление начало медленно отступать. Я почувствовал лёгкое облегчение. Это было похоже на ощущение, когда ты долгое время терпишь неудобства из-за того, что на твоём плече лежит голова спящего ребёнка. Плечо у тебя затекло, но ты не хочешь будить его, поэтому не двигаешься и терпишь. И вот, когда ребёнок наконец-то проснулся и поднял голову, ты ощущаешь отступающее давление, которое сменяется ощущением покалывающей лёгкости в плече. Это ощущение окутывало меня всего. Я почти не дышал. Мой организм будто и не понимал, что для того, чтобы остаться в живых, ему необходимо намного больше воздуха, чем поступает сейчас. Как бы я ни пытался, но лёгкие не хотели работать так, как положено. Я ощутил дурман. Паника отступала. На смену ей пришла апатия. Теперь мне и не хотелось дышать. Более того, мне не хотелось двигаться. Я чувствовал отрешённость ко всему происходящему вокруг. Я будто впитывал умиротворение. Единственное, чего я сейчас хотел, это закрыть глаза и больше их не открывать.

Раздался сигнал машины, стоявшей за мной. Она вырвала меня из оцепенения. Удивительно, но я мгновенно пришёл в себя. Схватившись за руль, я тронулся с места, пытаясь сосредоточиться на дороге. Приступ длился от силы полминуты, но мне показалось, что меня уносило в это забытьё целую вечность.

Подъезжая к работе, я краем глаза заметил старенький серый пикап. У себя в голове я отметил, что уже видел эту машину вчера вечером. Только сейчас она стояла с другой стороны здания. Такой же автомобиль был у Мориса. Солнце располагалось как раз позади этой машины, поэтому я не мог рассмотреть лицо водителя. По силуэту я понял, что это был мужчина. Определённо это был Морис. Рано или поздно он доведёт меня своими выходками и очень пожалеет об этом. Я ещё докажу его причастность к убийству той женщины.

По обыкновению, я сделал вид, что не заметил его. Пусть тешит своё самолюбие тем, что так ловко следит за мной, что я даже не подозреваю о его существовании.

На работе я первым делом достал дело Акифа. Я соображал, как можно подтвердить то, что он мне рассказал. Имя предполагаемого убийцы он не помнил, а приметы, которые он назвал, были весьма скудны. Неизвестно, когда он мог прибыть в страну. Также не понятно, здесь ли он до сих пор. Единственным способом найти его было отыскать любые признаки прибытия этого человека в страну.

Акиф не слишком охотно сотрудничал с нами. Всем было ясно, что даже если его оправдают, то для него, по сути, ничего уже не изменится. Жену и сына уже никто не вернёт.

В этот момент в кабинет постучалась Лора. Это была стажёрка. Она недавно появилась в нашем отделе. Совсем молодая. Она старательно пыталась со всеми подружиться. Поначалу я думал, что это было из-за её наивности, но потом понял, что это был способ втереться во всеобщее доверие. И ей это неплохо удавалось.

– Доброе утро, Артур! Не отвлекаю? – сказала она, широко улыбаясь и входя в кабинет.

Улыбка у неё была шикарная: ровные белые зубы и красивые полные губы. Её улыбка притягивала взгляды как мужчин, так и женщин. Она и сама знала, что когда улыбалась, люди невольно начинали восхищаться ей. Забавно было видеть, как взрослые мужики млели перед ней, как только ей что-то было нужно. Наверняка в школе учителя многое ей прощали за её милую мордашку.

Поначалу и я клюнул на её смазливую внешность, считая, что она была скромной и очень позитивной девушкой. Но за долгие годы работы детективом я неосознанно начал подмечать детали, которые обычно не бросаются людям в глаза, такие как уголок рта и морщинка возле глаза, которые, на секунду появившись, открывают её брезгливость по отношению к рядом стоящему человеку. Или нахмуренные брови и преувеличенная забота о человеке, которого она даже не знает. Можно долго перечислять то, из-за чего я очень быстро поменял своё мнение о ней, но это не изменит того, что остальных людей она продолжает водить за нос. И я говорю про тех, кто по сути своей профессии обязан сразу видеть в людях все их наклонности, повадки и привычки.

Открыто пользуясь своими чарами, она постоянно манипулировала людьми. И не только мужчинами. Женщины хоть и видели в ней соперницу, но также велись на её невинные глаза. Для них она была дочерью и младшей сестрой,