дню рождения твой замысел передвинем, а? И по магазинам походим, и, может, я даже решусь на какое-нибудь сногсшибательное платье…
«Вот только на что оно мне сдалось» – успела мрачно подумать Арина.
Мама разочарованно вздохнула, но сделала вид, что поверила.
– Хорошо. Но ради меня, хотя бы сегодня не надевай эту страсть, – она указала на бесформенную кучу, сваленную на стуле и представляющую собой свитер цвета гнилого сена, особенно любимый Ариной, – у тебя же есть более приличные вещи…
– Есть, – Арина покорно кивнула, лихорадочно соображая, что из ее гардероба могло бы на время успокоить расстроенную маму. – Я блузку надену. С кофтой. Или водолазку.
Мама недоверчиво покачала головой, поцеловала дочь в макушку и вышла.
Арина откинулась на подушку и шумно выдохнула. Кажется, обошлось. Объяснять впечатлительной и ранимой маме истинную причину своего наплевательского отношения к внешнему виду не было ни малейшего желания. Да и морального права тоже не было. Арина решила, что происходящее касается только ее и впутывать родственников в собственные безобразные переживания совершенно недопустимо. Маму, конечно, так просто не проведешь – она обладает феноменальным чутьем, даже можно сказать нюхом на перемены в настроении своих детей, но попробовать стоит.
Арина отбросила одеяло и поднялась. Подержала в руках свитер и с сожалением отложила. Что ж, обещание есть обещание. Одежда и подбор туалетов никогда не входили в число ее увлечений, тут придется напрячь незадействованные доселе участки мозга. Покопавшись на полке шкафа, девушка выудила водолазку шоколадного цвета и впала в ступор. Джинсы грязно-синие. Водолазка коричневая. Кофта сверху предполагалась черная или бежевая. Интересно, эти вещи в принципе сочетаются? Представить в уме сомнительную комбинацию никак не удавалось, и, воровато оглянувшись, Арина затолкала одежду назад. Начать в любом случае стоит с ванной.
Наблюдая в зеркале свое бледное лицо, Арина попыталась уже спокойно оценить увиденное во сне. Кошмар был далеко не первым, сны действительно были ее отличительной особенностью. И, увы, последнее видение не явилось чем-то исключительным, оно вполне вписывалось в общую картину ночных грез.
Сколько Арина себя помнила, ей снились странные, фантастические сны. Они были разными, но с некоторых пор девушка начала выделять общие черты и закономерности, характерные для ее сновидений. Были сны спокойные, размеренные, полные приглушенных красок. В них преобладало чувство покоя и тихой радости, эти сны были по-детски чистыми и лучезарными.
И были такие, как сегодня. На протяжении всего видения Арину пронизывало пульсирующее ощущение ужаса, пока она наконец не просыпалась в холодном липком поту и слезах. Объяснения своим чудо-снам Арина не находила, а родители знали только, что время от времени их впечатлительную дочь мучают кошмары. Но на самом деле все было не так просто, и Аринины сны не были просто снами. В них Арина жила совсем другой жизнью.
А снилась ей маленькая индейская деревня, где жизнь течет своим чередом, а сама она является свидетелем и участником всех значимых и не очень значимых событий. Арина то радовалась рождению крошечной девочки в соседской семье, то горевала вместе со всеми, когда уходил кто-то из старших общины. Во сне Арина прекрасно ориентировалась – знала, где ее дом, где дом старейшины, помнила изо сна в сон, что за порослью густого корявого кустарника есть удобная дорога, и, если по ней пойти, приведет она в город. А если свернуть, не доходя до города, то широкая утоптанная тропа выведет на невысокую гору со странным и величественным сооружением, похожим на пирамиду с усеченным верхом и бесконечными ступенями. Обычно именно здесь начинался кошмар, и, если это было в ее силах, во сне Арина старалась избегать похода в направлении горы.
Просыпаясь, лиц Арина не помнила. Но во сне люди казались знакомыми, многие повторялись, и девушка встречала их в очередном своем сновидении.
Относительно самого страшного сна у нее тоже имелись некоторые соображения. Покопавшись в интернете, Арина с ужасом поняла, что видит никакую не казнь, а некий ритуал, апогеем которого было человеческое жертвоприношение.
Менее жутким от осознания истинного смысла видение не становилось, и каждый раз Арина переживала свой кошмар заново, пусть и с новым значением.
Раз предположив, что ей снятся индейцы Мезоамерики, Арина начала штудировать соответствующую литературу и вскоре нашла тому подтверждение. Данные разнились, авторы порой противоречили друг другу, голова у Арины шла кругом, но она упорно продолжала выискивать сведения о таинственных жителях Древней Америки. Так и не определившись, кем именно были «ее» индейцы, Арина склонялась к племени майя. С другой стороны, местность, где селились древние майя, если верить картам и интернету, не изобиловала водными артериями, а Арине часто снилась именно река. В результате в голове у девушки образовалась пестрая каша: тольтеки, ацтеки, майя и прочие более-менее изученные племена сошлись в ее утомленном мозгу в одном пестром хороводе. «Неплохо было бы поговорить со специалистом, – размышляла Арина. – Чтоб рассказал, что да как у них там было, и похожи ли мои видения на правду. Только где такого взять… кафедра истории явно не подходит, там все чистые теоретики. А мне нужно, чтобы и в Мексике побывал, и сам по разным горам-долам полазил…».
Хвала повелителю сновидений, «индейские» сны беспокоили Арину не каждую ночь. В такие моменты она бывала особенно рассеянной, и невольно обращалась к своим видениям в течение дня, заново переживая увиденное. Остальное время можно было спокойно предаваться унынию и борьбе с несостоявшейся любовью и вполне состоявшимся разочарованием. Один холодный мартовский день сменялся другим, и ничего в Арининой жизни не менялось. Так могло продолжаться еще бесконечно долго, но все-таки спокойно прожить эту весну девушке было не суждено. Не за горами был апрель, световой день стремительно увеличивался, и вместе с ним росла в душе Арины робкая надежда, что когда-нибудь и у нее в жизни все будет хорошо.