- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (87) »
глаза:
– Что-то семейное.
– Черт возьми, Харлен знает, что я не берусь за такие дела.
– Я пытался ему объяснить. – Ральф помолчал и пожал плечами. – Но ты лучше других знаешь, что мои слова для него мало значат.
– Какая у сенатора проблема? Конкретно. Его что, застукали без штанов?
– Представь себе – нет. Вроде бы попался вовсе не он, а его жена, и сенатор прекрасно понимает, что если газетчики пронюхают об этом, он будет в дерьме по уши.
– Радужная перспектива, – с мрачным юмором сказал Сойер.
Ральф усмехнулся:
– Я знал, что тебя позабавит эта история.
– Но не до такой степени, как тебя, верно?
– Верно. Мне никогда не нравился этот вертлявый сукин сын. Слишком развязный и слишком высокого мнения о себе.
– Назови мне хоть одного политика, который был бы о себе невысокого мнения. Что о нем еще известно, кроме того, что он не может удовлетворить свою жену?
– Ну, ведет кампанию по своему переизбранию, работает в финансово-бюджетной комиссии, а также в комитете по защите прав приемных детей.
У Сойера округлились глаза.
– Я же тебе говорю, этот сенатор – сама добродетель! – подытожил Ральф.
– Слышу, слышу. Но в конце концов он может быть нам полезен в деле Колсон. Давай-ка пригласи его.
Через несколько секунд сенатор Хемсли уже ворвался в кабинет, протягивая руку для рукопожатия.
Сойер был поражен его эффектной внешностью, однако после ближайшего рассмотрения сделал вывод, что этот смазливый пай-мальчик доверия не заслуживает. Он был высок, темноволос, а его бронзовый загар бесспорно свидетельствовал о регуляррном посещении солярия.
Однако во взгляде его сквозила неуверенность. Светлые глаза казались затуманенными. Если бы Сойер мог читать в них, он понял бы, что они переполнены ужасом.
Сойер протянул сенатору руку.
– Я чрезвычайно признателен, что вы смогли выкроить для меня время. – Губы Хемсли растянулись в искусственной улыбке.
«Не прикидывайся, – подумал Сойер с нарастающим презрением. – Ты был уверен, что я приму тебя».
Он холодно улыбнулся в ответ и сказал:
– Нет проблем.
– Вы не пожалеете об этом. Если вы поможете мне с этим дельцем, я в долгу не останусь.
– Присаживайтесь, сенатор.
– Спасибо, Брок.
Сенатор и судья в один день, подумал Сойер. Кому-то показалось бы, что все складывается замечательно. Однако Сойер понимал, что от обоих его клиентов можно ожидать больше неприятностей, чем выгод.
Из женской раздевалки доносились смешки. Кейт старалась не замечать столпившихся вокруг нее смазливых девчонок из группы поддержки школьной спортивной команды. Она прижимала к груди полотенце, пытаясь прикрыть свою наготу. Смешки стали издевательскими. – Что ты жмешься, Кейти, – дразнил самый визгливый голос. – Покажись-ка во всей красе! – Уймись, Дороти, – вмешалась Энджи. – А ты не суйся не в свое дело, Энджи Стрикленд. Кейт вспыхнула. Как всегда, она была мишенью насмешек. Но Энджи впервые оказалась свидетельницей ее позора. Когда же настанет конец этим унижениям и травле, пронеслось в голове у Кейт. Она еле сдерживалась, чтобы не разразиться бранью и не кинуться на обидчиц, но понимала, что ее сопротивление только подольет масла в огонь. Кейт нашла глазами Энджи, плотно сжавшую губы. Энджи была ее единственной подругой, хотя разительно отличалась от нее не только внешностью, но и
Глава 2
Фор-Корнерс, штат Техас. 1975 год Томас Дженнингс, согнувшись, как вопросительный знак, подглядывал в крошечное отверстие в стене. – Вот это да! Эй, Джексон, не хочешь полюбоваться? – Он воровато оглянулся, опасаясь, что в дверях мужской раздевалки может появиться завуч, Джим Андерсон. Уэйд Джексон, мусоля во рту сигарету, укоризненно протянул: – Ну, чем ты занимаешься? Томас ухмыльнулся: – Смотрю на голых девок. Томас и Уэйд прогуливали английский. Но прежде чем убежать из школы, они завернули в мужскую раздевалку, где Томас пару дней назад обнаружил щель в стене одной из кабинок уборной. Он несколько раз возвращался сюда, но до сих пор похвастать было нечем. Зато сегодня ему наконец привалила удача. Уэйд разинул рот. – Врешь ты все. – Он оттолкнул Томаса в сторону. – Дай-ка глянуть. В вонючей кабинке наступила тишина. Уэйд вглядывался в узкую щель, сквозь которую был виден угол женской раздевалки. – Ух ты! Ничего себе! – Отвали, – потребовал Томас, – я ее первый засек. – Если тебя самого тут засекут, Андерсон тебе такую взбучку устроит, что ты о девчонках и думать забудешь. – Ох как страшно! – хорохорился Томас. – Что он мне сделает? – Тебе, может, и ничего, у тебя папаша – священник, а мне мало не покажется. Если мы влипнем, мои предки с меня шкуру спустят за такие дела. – Да что ты хвост поджал? Всего боишься. Ничего нам не будет. – Ну-ну. – Уэйд не спускал глаз с двери. – Нет, ты видел, какие сиськи? Уэйд глубоко затянулся сигаретой. – Мне лично задница больше приглянулась. Томас осклабился: – Лакомый кусочек, ничего не скажешь. У меня от одного вида в штанах шевелится. Я-то думал, что у Кейт Колсон только и есть что башка на плечах. – Вот именно. – Уэйд облизнул пересохшие губы. – Ошибочка вышла. Хотел бы я ее потискать. – Размечтался! Кейт Колсон в твою сторону и смотреть не станет. – Тебе, можно подумать, что-нибудь обломится! Правильные черты Томаса застыли. – Спорим? – Еще чего! – Уэйд выплюнул окурок на цементный пол и растер стоптанным башмаком. – Ясное дело, ты на все пойдешь, лишь бы выиграть. Томас загородил щель спиной. – Да, девка бесподобная. – Чего заслоняешь? Дай-ка еще посмотреть. – Тебе-то зачем? – Томас не скрывал издевки. – У тебя кишка тонка. Уэйд никогда не гулял с девушками. Томас подозревал, что приятель просто стесняется своей внешности: уши у него торчали как лопухи, и скрыть их не могли даже длинные волосы. Джексон заскрипел зубами: – С чего ты взял? – Тогда тебе придется подождать, пока я с ней побалуюсь, – процедил Томас. Уэйд не сразу нашелся что ответить. – Скотина ты, Дженнингс. – Жалко уходить от такого представления, но лучше убраться, пока не поздно. Странно, что до сих пор сюда никто не сунулся. – Ты и в самом деле что-то задумал? – Вот увидишь. – Томас похотливо ухмыльнулся, но не двинулся с места. Уэйд переминался с ноги на ногу. – Да пойдем же, пошевеливайся. – Не гони волну, ладно? Уэйд трясущимися руками достал вторую сигарету и закурил. – Черт бы тебя подрал, Дженнингс. – Ну, давай, давай. Вот умница девочка. – Томас словно забыл о его существовании. – Что там еще? От волнения Томас потерял осторожность и повысил голос: – Трусы снимает!Из женской раздевалки доносились смешки. Кейт старалась не замечать столпившихся вокруг нее смазливых девчонок из группы поддержки школьной спортивной команды. Она прижимала к груди полотенце, пытаясь прикрыть свою наготу. Смешки стали издевательскими. – Что ты жмешься, Кейти, – дразнил самый визгливый голос. – Покажись-ка во всей красе! – Уймись, Дороти, – вмешалась Энджи. – А ты не суйся не в свое дело, Энджи Стрикленд. Кейт вспыхнула. Как всегда, она была мишенью насмешек. Но Энджи впервые оказалась свидетельницей ее позора. Когда же настанет конец этим унижениям и травле, пронеслось в голове у Кейт. Она еле сдерживалась, чтобы не разразиться бранью и не кинуться на обидчиц, но понимала, что ее сопротивление только подольет масла в огонь. Кейт нашла глазами Энджи, плотно сжавшую губы. Энджи была ее единственной подругой, хотя разительно отличалась от нее не только внешностью, но и
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (87) »