Н.И. Новиков Избранные произведения

НИКОЛАЙ НОВИКОВ

Решающей чертой неповторимого своеобразия передовой русской литературы является ее связь с русским освободительным движением, ее беззаветное служение героическому делу борьбы с царизмом, с помещичье-буржуазным гнетом. Борьба с самодержавием была начата еще в первый, дворянский, этап русской революции. В последнее десятилетие XIX века эту борьбу повел и возглавил рабочий класс. Именно потому, что русский царизм был оплотом европейской реакции, борьба с ним, как учит Ленин, имела всемирно-исторический характер.

Мировое значение русской революции и определило мировое значение русской литературы. В этих условиях сформировалось в России свое понимание гражданской роли писателя, общественных задач литературы. Передовой писатель России — это или писатель-революционер, какими были Радищев и Рылеев, Герцен и Чернышевский, или писатель, выразивший коренные нужды народа, отразивший в своих сочинениях важнейшие этапы революции, какими были, например, Грибоедов и Пушкин, Толстой и Чехов. Ленин, отмечая эту особенность русской литературы, писал: «...если перед нами действительно великий художник, то некоторые хотя бы из существенных сторон революции он должен был отразить в своих произведениях».^[1]

Начиная со второй половины XVIII века, русские просветители объявили войну крепостничеству и екатерининскому самодержавию. В авангарде литературы встали дворянские просветители — Фонвизин, Новиков, Крылов. В конце 80-х годов литературу возглавил Радищев — первый русский революционер, положивший начало революционной идеологии в России.

Екатерина II была тем монархом, который одновременно играл в либерализм и жестоко расправлялся с передовыми писателями. «Ученица Вольтера, монархиня-философ писала Наказ, подходящий чуть ли не под точку зрения Мирабо, и в то же время лукаво душила Польшу, покровительствовала барству, увеличивала налоги, раздавала людей в крепостное состояние, ссылала Радищева… и преследовала Новикова, выращавшего из туманов германского мистицизма и прекраснодушия ненависть к насилию и самовластию». ^[2]

С Екатерины II началась страшная, зловещая пора правительственных гонений на передовую русскую литературу Радищев был отправлен в Сибирь. Уезжая в ссылку, он пророчески писал, что прокладывает путь, которому не было примера, для будущих «борзых смельчаков и в прозе и в стихах». Царизм не только мстительно и жестоко карал самого писателя, но и преследовал его дело — его слово, его книги. И опять именно Екатерина начала, а ее коронованные преемники продолжили борьбу с книгами и сочинениями первых русских просветителей — Радищева и Новикова. В течение многих десятилетий XIX века творчество Радищева находилось под запретом, на Новикове лежала клеветническая печать царского «опубликования». Вслед за ними запрету, гонениям и фальсификации подверглись вольнолюбивая поэзия Пушкина, революционная поэзия Рылеева, стихи Лермонтова и многое другое, ставшее «потаенной литературой». Эта потаенная литература могла печататься только в Вольной русской типографии Герцена. Дворянско-буржуазная наука верноподданнически завершила преступление царизма, создавая историю литературы, из которой исключалась вся свободолюбивая революционная традиция. Тем самым гнусно обкрадывался русский народ, у него отнималось то, что составляло его величайшее достояние и гордость.

Только Великая Октябрьская социалистическая революция открыла возможность создания подлинной истории русской литературы, помогла понять ее силу и самобытность. В первые же месяцы существования молодой республики Советов, в пору напряженной борьбы с силами контрреволюции, Совет Народных Комиссаров, по инициативе Ленина и Сталина, принял историческое решение о создании и постановке памятников великим деятелям социализма, революции, освободительного движения, просвещения, науки и литературы. В списке наряду с великими революционерами и общественными деятелями были писатели, поэты, ученые, философы. Это решение знаменовало не только признание народом заслуг многих поколений русских писателей, но и свидетельствовало о замечательном своеобразии русской литературы, честно служившей делу революции. Именно эту мысль и выразил Ленин, когда выдвинул идею постановки памятников. Вот что об этом говорит Луначарский: «Наш вождь Владимир Ильич Ленин подал нам эту мысль: «ставьте как можно скорее, хотя бы пока в непрочном материале, возможно больше памятников великим революционерам и тем мыслителям, поэтам, которых не хотела чтить буржуазия за свободу их мыслей и прямоту их чувства. Пусть изваяния предшественников русской революции послужат краеугольным камнем в здании трудовой социалистической культуры».^[1]

XVIII век был представлен в этом списке, подписанном Лениным, тремя деятелями — Ломоносовым, Радищевым, Новиковым. Только после 1917 года советский народ смог получить полные, свободные от искажений и фальсификации, собрания сочинений своих великих писателей. Среди других были тщательно изучены, собраны и массовым тиражом изданы сочинения Радищева. И, пожалуй, из числа тех писателей и деятелей, кого травил царизм и отказывалась чтить буржуазия, Новиков единственный, кто еще и по сей день недостаточно изучен и оценен. Преступность действий самодержавия на частном примере трагической судьбы литературного наследия писателя и философа Новикова выступает с особой силой. Мало того, что с просветителем расправились при жизни, мало того, что честного деятеля русского просвещения оболгали буржуазные ученые, — его многочисленные сочинения замолчали, предали забвению, похоронили в журналах, давно ставших библиографической редкостью. Беспримерный факт — писатель, историк, критик, философ, работавший на протяжении 26 лет, за период более чем 100 лет ни разу не издавался, если не считать переизданий его сатирических журналов, в которых большая часть произведений не новиковских. Больше того, новиковские произведения, напечатанные в них, выдавались за сочинения других авторов.

Революционные демократы — Белинский, Герцен, Чернышевский, Добролюбов — неоднократно выступали в защиту Новикова, указывая на его большое значение в истории русской литературы и общественной мысли, призывая к изучению его творчества. Белинский писал в 1834 году: «Царствование Екатерины II было ознаменовано таким дивным и редким у нас явлением, которого, кажется, еще долго не дождаться нам грешным. Кому не известно, хотя по наслышке, имя Новикова? Как жаль, что мы так мало имеем сведений об этом необыкновенном и,