глазами образовались черные круги, от чего ресницы Августа стали еще чернее. Волосы стали редкими, более блеклыми.

Боже, он ведь так изменился… Как я могла не заметить этого раньше?

Но сейчас мне хотелось, чтобы его жизнь стала легче, осчастливить его, ведь в последние несколько месяцев он то и дело раздумывал о раке и о том, как мне о нем рассказать. Я должна сделать все, чтобы он оставался в этом мире как можно дольше. Ведь я не готова отпустить его. Никогда не отпущу.

– Август! – громко завопила я на всю квартиру, чтобы парень услышал меня. – А где коробка с мишурой, что стояла на шкафу в зале? Я не могу ее найти.

Парень резко завалился в зал и уставился на меня, стоящую на табурете в коротких красных шортах, белой майке и новогоднем колпаке. Его рот растянулся в улыбке. И парень облокотился плечом о дверной проем.

– Что? – поинтересовалась я, развернувшись к нему лицом и скрестив руки на груди.

– Я же убрал ее на балкон летом. Забыла?

– Блин! Точно! – воскликнула, опускаясь с табурета на пол, а Август подкрался ко мне. Я совершенно этого не заметила и потому, когда на мою талию легли его руки, вздрогнула. Август резко развернул меня к себе лицом, отчего я почти потеряла равновесие. – Ты чего?

– О чем ты? – наигранно удивился он, широко раскрыв глаза. Это не могло не вызвать улыбку. Руки парня медленно поползли вниз, пока не оказались на моих бедрах, а затем молниеносно переместились на задницу, сжимая ее. Улыбка превратилась в пошловатую ухмылку, что не могло не нравиться мне.

– Август, это ты так сильно не хочешь идти за покупкой елки, да? – возмутилась я, убирая его ладони со своих ягодиц.

– Возможно. Я ничего в этом не понимаю. Мы всегда покупали ель вместе.

– В этом году я хочу, чтоб ее выбрал ты, хорошо? Я сейчас собираюсь достать коробку и украсить немного квартиру, – кокетливо сказала все это я, подняла с пола табурет и понесла его обратно на кухню, пока Август не решил продолжить начатое.

Год назад

– Мне так нравится наша елочка! – воскликнула я и захлопала в ладоши. Веточки были такими пушистыми, будто хвост белки. Мне безумно нравился запах хвои, что стоял в комнате, а яркие переливающиеся огни гирлянды создавали новогоднее настроение. Игрушки я повесила еще советские. Некоторым из них лет больше, чем мне или Августу.

– Ну ты же ее выбирала, а я просто рядом стоял.

– Прекрати так говорить. Мы выбрали ее вместе! Итак, я сейчас на кухню – начну готовить твой любимый холодец на завтра. Если хочешь, можешь посидеть со мной, – зазывала его я, потому что не хотела оставаться перед плитой одна, но, судя по выражению лица парня, у него были совершенно другие планы.

– Ви, я знаю, что меня сократили, но сегодня попросили отработать последние сутки. Максим, который должен был сидеть на смене, сломал ногу и не может выйти. Они пообещали заплатить мне в два раза больше, чем я получал до этого. Нельзя упускать возможность, раз я теперь безработный.

– То есть ты вернешься перед Новым годом? А у тебя будет настроение отмечать его, раз ты вернешься сонным и уставшим?

– Не переживай. Я найду способ находиться в прекрасном расположении духа. Тем более, мы будем вдвоем, – сказал он и улыбнулся, отчего на его щеках появились ямочки. Боже, как я люблю эти ямочки… – Продукты уже все куплены, так что тебе не надо ничего делать. Сегодня будет последняя ночь, когда ты останешься спать одна.

***

Я слышала сквозь сон, как в замочной скважине повернулся ключ, а затем дверные петли, которые давненько пора смазать, заскрипели. Это означало, что Август вернулся домой. Вероятнее всего, он сейчас очень уставший, ему не будет дела до меня. Раньше, когда он возвращался под утро, парень просто раздевался и укладывался спать рядом со мной. Так что одна я никогда не просыпалась. Он всегда был рядом и обязательно прижимал меня к себе. Мне даже одеяло не требовалось, до того его тело горячее. Поэтому я распахивалась всю ночь, и мы оба спали ничем не накрытые, пока пуховое покрывало лежало в наших ногах.

Но сегодня я не слышала, чтобы он стягивал с себя одежду, а матрас позади меня не провалился под тяжестью его тела. Были слышны лишь крадущиеся шаги к моей стороне постели, пока я даже с закрытыми веками не ощутила, что парень стоит прямо надо мной и смотрит. Я хотела раскрыть глаза и улыбнуться ему, но казалось, что он что-то задумал, и мне хотелось выяснить, что. Или, может, ему просто нравится наблюдать за спящей мной. Тогда зачем лишать его этого удовольствия?

Моего лица коснулось что-то мокрое, а затем маленькие пушистые лапки прошлись по моей руке, цепляя кожу острыми коготками. Я открыла глаза и громко пискнула, от чего маленький щенок, который вовсю обнюхивал меня, слегка отпрыгнул в сторону.

– Боже, ты его напугала, глупая. Он же теперь ссаться по углам будет, – улыбнулся Август и слегка наклонился вперед, чтобы погладить нового члена семьи.

Меня переполнила радость, разлившаяся по организму, как теплое молоко. Она согревала и баюкала меня, когда мне было одиноко, но сейчас дала разряд энергии, что сон разогнало молниеносно. Я тихонечко подкралась к щенку и взяла его на руки, уткнувшись своим носом в его маленький мокрый носик. Пушистик лизнул меня.

– Такой милый лабрадошка! Он мой? Да? Мой? – говорила я писклявым голосом, прижимая щенка к своей груди, а Август глядел на меня и улыбался так, как никогда в жизни.

– Твой – чей же еще? Я пошел на смену, потому что у начальника собака родила, и они продавали щенков. Я знал, что ты давно хотела собаку.

– Боже, Август, спасибо тебе! – Я подскочила прямо на кровати и обняла любимого крепко-крепко, но не настолько, чтобы раздавить щенка, зажатого между нами. – Я так счастлива, спасибо.

По моей праве щеке покатилась одинокая слеза.

Настоящее

Дурацкая гирлянда. Все никак не выходит ее распутать. Еще и собака у ног крутится. Из-за пса я уже несколько раз упала с дивана, когда тот пытался прыгнуть на обивку. Немного болела спина, и, кажется, у меня теперь огромный синяк на заднице.

Наконец, я распутала последнюю петлю на проводе и тяжело вздохнула. Так. Теперь надо приклеить ее скотчем к окну, чтобы оно в темноте сказочно переливалось. Сделать это самой оказалось куда сложнее, чем я думала. Зато я успела развесить на шкафы и люстры мишуру, с которой играли блики, появившиеся из-за света ламп.

Завтра уже будет Новый год, мы сядем на диван перед столом, на котором будет небогатый ассортимент блюд и салатов, и уставимся в телевизор, по которому будут крутить Голубой Огонек и другие праздничные концерты. А после мы послушаем Президента, выпьем шампанского и отправимся спать. Как всегда. Никаких салютов,