его также, как и тогда, когда ему было восемнадцать лет, и он увидел его впервые. Тогда, в спешке войны, Хемингуэй ничего в нем не понял, только чувствовал, как все в Венеции красиво.

…Мэри глядела в взволнованное лицо мужа.

«Неужели он становится самим собой?» – С надеждой подумала она о нем, а вслух произнесла.

–Эрни! Где ты был? Все хорошо?

–Да, моя дорогая мисс Мэри. – Так он называл миссис Хемингуэй. – Я встретился со своими друзьями из той войны. Я отдал долг войне…

–Эрни! Ты выглядишь сейчас таким мудрым и ликующим, на все сто долларов. Я так за тебя рада. Правильно мы сделали, что поехали в Италию. Какие у нас дальнейшие планы? Нас приглашает граф Карло Кехлер к себе в Кортина Д’Ампеццо.

–Мы хорошо погостили у его брата Федерико. Поедем и к Карло. Но позже. Хочу закончить очерк о Гольфстриме. Журнал просит. А я затягиваю сроки…

–Хорошо, Эрни. Делай, как знаешь. А потом снова поедем в Кортина, покатаемся на лыжах. Ты будешь охотиться на куропаток.

–Да. Поедем охотиться на куропаток.

1

Из письма Чарльзу Скрибнеру

Венеция.

Декабрь 1948 г.

Дорогой Чарльз!

…Работаю над романом о море, земле и воздухе. Сейчас пишу о море. Это самая трудная часть романа, которая охватывает период с 1936 по 1944 год.

…Работа идет медленно. Во-первых, мучает постоянный звон в ушах. Из-за него, проклятого звона, я вынужден в течение пятнадцати месяцев, каждые четыре часа принимать лекарства. Иногда задаю себе вопрос – по ком этот звон? Во-вторых, я хочу написать так хорошо, как не писал еще никогда в своей жизни…

…А Италия прекрасна, даже зимой. А Венеция – само чудо. Здесь хочется жить и работать…

Первая половина зимы 1948 года в Кортина Д"Ампеццо выдалась теплой и дождливой. Декабрьская непогода перешла в январь.

–Неудачная зима для отдыхающих. – Констатировал Карло Кехлер, обращаясь к Хемингуэям. – Но зато для охоты на уток – лучше погоды не бывает.

–Да. – Ответил Хемингуэй глухим голосом. Он немного простудился, но от утиной охоты отказываться был не намерен. – Сегодня барон Франчетти будет нас ждать на утиную охоту.

–Он давно мечтает показать вам свой заповедник. – Произнес граф Кехлер. – Барон создал прекрасный уголок заповедной природы, где все оборудовано для охоты. Охотнику лишь нужно подождать, когда зверь подойдет или птица подлетит прямо к нему, нажать на спусковой крючок. И дичь твоя.

–Конечно, лучше побродить по лесу и самому найти дичь, но в такую погоду… – Хемингуэй замолк, подбирая выражение.

–Эрни! – Вмешалась в разговор Мэри. – А может, мы действительно подождем несколько дней, пока не наладится погода. Ты ж простудился…

–Мы обещали барону, и он нас ждет. Нельзя его подводить.

–Я ему позвоню и извинюсь. Барон деликатный человек и все правильно поймет.

–Невозможно. Я настроен на охоту.

–Хорошо, милый! Только оденься по сезону.

Граф Кехлер, слушавший разговор Мэри и Эрнеста, произнес:

–Как я понимаю, охота на завтра не отменяется. Тогда, после полудня мы выезжаем. Я заказываю две машины.

–Не надо двух машин. Поедем на моем «бьюике». Недаром я вез его сюда из-за океана. Там места всем хватит.

–Я думал об этом, но не смел предложить. – Галантно ответил граф, как истинный аристократ. – Тогда активно готовимся к отъезду. Да, в машине останется место для моей знакомой, которую я хочу посадить к нам по дороге?

–Конечно. Даже в переполненной машине всегда найдется место для вашей знакомой.

Граф ушел, а Мэри подумала: «Пусть Хем немного отдохнет. Он в Европе посвежел и с увлечением продолжает писать роман. Раз ему нужна охота в такую погоду – пусть будет так».

…Выехали на машине позже, чем предполагали. Хемингуэй, почему-то, захотел почистить свое ружье, и все задержались. Карло Кехлер был спокоен, – он знал, что сегодня все равно они уедут. Единственное, что он произнес, не обращаясь конкретно ни к кому:

–Моей знакомой, видимо, придется подождать на перекрестке. Не пошел бы дождь.

Хемингуэй, извиняюще ответил:

–Мы будем гнать машину на полной скорости. «Бьюик» – лучшая марка американских автомобилей. Вашей знакомой долго ждать не придется.

Но, как только выехали, сразу же начался дождь – мелкий и частый. Хемингуэй недовольно хмурился и ерзал на переднем сидении, рядом с шофером, всеми своими двести двадцатью фунтами веса. Он чувствовал вину за задержку с отъездом.

Шофер под дождем не мог быстро гнать машину, и к перекрестку Латисана—Удино они подъехали с большим опозданием.

–Притормозите здесь. – Попросил граф Кехлер шофера. – Видите, девушку под дождем. – Он сделал паузу. – Совсем, бедная, промокла. Она ждет нас. Позовите ее? – Попросил он шофера.

Шоферу не сильно хотелось вылезать под дождь и он, приоткрыв дверцу, начал махать девушке рукой. Та смотрела на машину, но не двигалась с места.

Недовольный действиями шофера, Кехлер снова сказал:

–Ее звать Адриана. Крикните?

–Сейчас позову. – Вместо шофера ответил Хемингуэй и, опустив боковое стекло дверцы, крикнул:

–Адриана! Эй! Вы слышите? Идите сюда?

Девушка, закутанная пеленой дождя, удивленно повернула к ним голову, но продолжала стоять на месте. Она, будто бы, не понимала, что машина пришла за ней.

–Адриана! – Еще раз, на этот раз громче, крикнул Хемингуэй и махнул ей из окна рукой.

Девушка, неуверенным шагом пошла к ним, настороженно рассматривая незнакомый автомобиль. И тут граф тоже окликнул ее в приоткрытую дверь:

–Адриана! Быстрее же!

И только тогда девушка ускорила шаг.

–Ты, что нас не узнала и не слышала, как мы тебя зовем? – Обратился к ней с упреком Кехлер. – Садись быстрее!

Девушка протиснулась на заднее сидение, тряхнула головой, и с ее мокрых волос на всех полетели дождевые брызги.

–Слышала! Да, как вас узнать в такой машине? Вы всегда ездили на итальянских… Не ожидала увидеть вас в американском авто. Где вы его раздобыли? – В ее голосе слышалось явное недовольство их опозданием.

–Это знаешь, чья машина?

–Премьер-министра или президента? – С иронией спросила девушка.

–Адриана – это Хемингуэй. – Вместо ответа на ее ироничный вопрос, граф представил хозяина машины.

Хемингуэй грузно, вполоборота повернулся к девушке. Внимательно взглянув на нее, он устало улыбнулся:

–Извините, Адриана, за опоздание. Это я виноват. Вы давно нас ждете?

–Недавно. Часа два. – Тихо ответила Адриана, смущенная пристальным взглядом Хемингуэя, и ее недовольство и ирония куда-то исчезли. Ей уже не хотелось громко возмущаться.

–Вы, наверное, промокли насквозь? – Вмешалась в разговор Мэри, злившаяся до сих пор на мужа, не сумевшего вовремя собраться в дорогу. – Эрнест, видишь, до чего доводят твои долговременные