Анна Баканина Мэй. Сломленная

Пролог

Достаточно часто я задаюсь вопросом: каким был этот мир раньше? Был ли он всегда такой, как сейчас, или другой? Сколько бы ни думала об этом, всё равно не могла найти ответ. Многие утверждают, что тот мир, в котором мы живём, ― это самый настоящий прогресс. Забавное и очень глупое суждение тех, кто имеет кучу денег, ни в чём не нуждается и живёт в элитных районах города.

Сам город располагается в отработанном карьере, сверху видны только крыши тех самых домов, что находятся в элитных районах. Мы, простые смертные, называем их: «Поднебесье». Раньше здесь производилась добыча ресурсов, а когда работа была завершена, рабочие забрали всё оборудование и ушли восвояси. Только через несколько лет кто-то из высокопоставленных чинов облюбовал это место. А так как оно уже давно было позабыто и никому не нужно, этот человек решил осуществить свою прихоть – построил город.

Это как иерархическая пирамида: сверху живут высокопоставленные чины, местные «шишки» или просто самодостаточные люди; посередине ― контингент попроще; а в самых низах обычные граждане, как я ― люди, работающие на заводах, торговцы и безработные. Каждый район представляет собой отдельную территорию с улочками, домами, магазинами, школами, больницами и другими различными строениями. В середине карьера находится святая святых: элитный район с бизнес-кварталами.

Мне ни разу не доводилось бывать даже близко возле ворот. Ибо такой, как я, там категорически запрещено появляться. По всему периметру забора патрулирует вооруженная охрана, везде камеры видеонаблюдения. Могу только догадываться, что там находится внутри. Хотя его внешний вид говорит сам за себя: на железобетонном постаменте находится практически отдельный город. Возвышенные многоэтажные дома из стекла и стали, пестрящие неоновые вывески, даже деревья имеются. Его улицы простираются по всей окружности карьера. Они уходят ввысь в замысловатой конструкции, которая возвышается аж на четыре яруса. Их соединяет главная трасса, ведущая в каждый из подвесных кварталов. Четыре яруса улиц и дорог, домов и бизнес-центров, клубов и других развлекательных заведений. Каждая улица – это как отдельный район со своими архитектурными строениями. Но даже там есть своя иерархия: чем выше живёшь, тем больше денег у тебя есть. Вокруг карьера тянется забор, чтобы ненароком случайный прохожий не мог нарушить поставленные границы. Перед забором, на подъездной дороге, большие металлические ворота и неизменный охранный пост. Для того чтобы попасть внутрь, нужно предъявить специальный пропуск. Для тех, кому посчастливилось жить в роскоши и купаться в деньгах, пропуска не нужны. Это просто глупо ― мало кто из жителей «Поднебесья» захочет вообще оказаться среди малоимущих.

Всё это говорит… Нет, буквально кричит о достатке. Все мечтают хотя бы раз побывать там, не говоря уже том, чтобы жить.

Соседствующий район, не такой вычурный. Там тоже присутствуют многоэтажки, но сделаны они из обычного бетона. Никакой растительность, естественно, там нет. А вот неон – очень даже есть. Он буквально повсюду, и у нас, в том числе.

Окраина – это самый серый, унылый и грязный район всего города. Иногда складывается впечатление, что тут и вовсе не велись никакие застройки. Будто жители собственными силами отстраивали себе территорию, чтобы та была более или менее пригодна для жизни. И уже со временем, если вдруг «верхи» вспоминали про наше бренное существование, делали милость и отсылали своих рабочих. Чтобы уже те дополнили, так сказать, весь интерьер. Ладно бы, что-нибудь полезное: еще одна школа, например. Но нет же, понаставили клубов и других забегаловок. Бесспорно они это делали больше для себя, нежели для жителей. Половина прибыли уходит в их карманы, а тот небольшой остаток – на зарплату работников.

Несмотря на присутствие охраны и изредка проезжающие патрули местной полиции, тут происходит полное беззаконие: рэкет, нападения местных банд, разбои. Могут ограбить, убить и вдобавок ещё на органы пустить. Чёрный рынок сейчас в самом расцвете своих сил. В поисках легких денег его подельники ведут активную охоту за наживой. Повсеместно пропадают люди: чаще всего это работяги с заводов или обычные граждане, которые очень неудачно задержались на работе. Одному, так еще и поздно вечером, крайне опасно находиться на улице. Никогда не знаешь, что тебя ждёт за углом.

И вот, глядя на все это, я искренне не понимаю: какой тут может быть прогресс? В том, что наш город похож на гигантскую радиоактивную яму, которая буквально светится изнутри? В том, что чем дальше уходишь от его сердцевины, тем больше эта яма напоминает нищенские кварталы, где происходит чёрт знает что? Или в том, что этим самым «нижним», жителям нищенских кварталов, приходится выживать каждый день? Те, кто поистине считают это прогрессом, не знают, какого это целыми днями ходить в респираторе. Нынешний воздух попросту не пригоден для жизни, выйти на улицу без средства индивидуальной защиты – самоубийство чистой воды. У тех-то сверху стоят насосы и фильтры, очищающие кислород. Естественно они этого не понимают и, возможно, не поймут. Мне же никогда не понять, какого это жить там, наверху, и не бояться, что однажды ты не дойдёшь до дома.

Не спорю, медицина сделала огромный шаг вперед: учёные уже давно разработали множество кибернетических имплантов, заменяющие повреждённые органы или части тела. Данная инновация была признана помогать людям, но кто бы мог подумать, чем это обернется в дальнейшем. Тех людей, переживших подобное вмешательство, «верхние» не любят и как таковых за людей не считают. Если у них случаются похожие инциденты, они стараются как можно скорее избавиться от недочеловека – отправляют на окраину в рабочий квартал. Ведь именно у нас находится своего рода общежитие, где изгнанник может получить крышу над головой, пока не обзаведётся своим собственным жильём. Добродушные граждане специально построили такое заведение, дабы показать, что несмотря ни на что, мы должны держаться вместе.

Я плохо помню свою мать, она умерла, когда я была еще совсем ребёнком. На тот момент отец упорно скрывал от меня правду и на все вопросы ответ был один: «Задерживается на работе». Когда я уже стала постарше, вопросов стало больше, но даже тогда он продолжал молчать. И только в начале средней школы папа наконец сдался. В один из вечеров он вкратце рассказал, что всё это время ему приходилось врать и на самом деле мама умерла. Несчастный случай: она как раз возвращалась с работы, когда из-за угла на неё напала какая-то банда.

Услышав ответ, я, к своему удивлению, даже