полноправным хозяином. Копившаяся веками энергия, наполняла собой костяной храм, подобно вину, заполняющему кожаный бурдюк. И подобно вину же, льющемуся из лопнувшего сосуда, энергия разлетелась по миру. Разорвав того, кто должен был стать её вместилищем.

Десятки лет понадобились существу, дабы стянуть свою силу в одну точку и вобрав её, создать себе тело. И вот, час его финального воплощения близок. Ещё немного, и не будет в мире силы способной противостоять ему.

– Наверное ты совсем отчаялся, что решил прийти сюда. – нежный голос был тих. – Оружие, которое ты выпросил у озёрной колдуньи утеряно. Ты один предо мною.

Зеленоглазый медленно опустился на колено.

Демон удивленно округлил бровь, так же делала Она.

Прикрыв единственный глаз, мужчина прошептал:

– Не кинжал был тем оружием что вручила мне Дева.

Глаза твари налились кровью. Из-под верхней губы показались острые жёлтые клыки.

Мужчина произнёс еще три не-слова. Из языка, звуки которого помнили древнейшие горы. Из языка, который не предназначен для человеческого горла.

Первым он назвал истинное Имя твари. Из горла, подобно последней исповеди, истекли потоки крови.

Вторым не-словом, была формула контроля. После краткого отзвука, демон стал лишь беспомощной фигуркой, подобной марионетке. Зеленоглазый рухнул на спину.

Третьим словом, Забывший приказал демону умереть…

***

Мутант прорывался сквозь переплетения лиан и ветвей с яростью. Пожертвовав осторожностью и своей безопасностью ради скорости. Поднырнув под очередное поваленное дерево, Венатор замер. Яркая вспышка на миг разогнала вечный влажный полумрак густого подлеска. С заметным отставанием пришёл низкий гулкий рокот и мелко затряслась земля. Охотник ухватился за лиану. Тренированное тело закинуло его на вершину за несколько мгновений. Картина, представшая его взору потрясала. На западном берегу реки, менее чем в дюжине миль от его местонахождения, в небо поднималась огромная туча пыли. Громады валунов, еще недавно составляющие казалось несокрушимое тело горы, разметало на сотни футов. Деревья вырвало из илистого грунта, и сложило гигантской спиралью, с диметром не менее шести миль. Тухлые воды реки, собравшись кулаком-цунами, разворотили берега и словно щепки, утянули кости-обломки камней. Оглядев представшее перед ним безумие, мутант поднял голову к мутным серым небесам и завыл.

***

Ощутив припадок земной тверди и услышав раскатистый грохот, Леонид закрыл глаза и тяжело опустившись на колени, зашептал молитву. Ожидавшая в напряжении Мэри, начала рыдать. Колдунья же удалилась в окружавшую лес чащобу.

***

Над французской столицей накрапывал мелкий холодный дождь. Весьма нехарактерный для этой поры.

В доме под красной черепицей, как всегда кипела работа. На втором этаже, на балконе выходящим на запад, сидела молодая женщина.

Смуглокожая и темноволосая, она не являлась уроженкой этой страны и даже этого континента. Её глаза, подёрнутые белой дымкой, смотрели в сторону далекой жаркой родины. Закреплённая в инвалидном кресле, она оставалась неподвижной в течении уже многих часов. В руках она сжимала потрепанную черную ленту, доставленную курьером несколько недель назад. Внезапно, её глаза наполнились солёной влагой, а чёрная лента, безжизненным траурным крылом, упала к её ногам.

Лето 1992 года

Маленькое старинное кладбище было залито горячим июльским солнцем. Богато изукрашенные фамильные склепы, скрывали в своих тенях неброские могильные плиты. Упрямая зелёная жизнь, окружала холодные серые камни ярким орнаментом.

Возле отполированной базальтовой плиты, склонившись на одно колено, застыл мужчина. Его губы двигались в беззвучной молитве.

Отполированная до зеркальной гладкости плита отражала солнечный свет. На тёмной поверхности было изображение воющего пса, из тела которого эфемерным потоком вырывается женщина-ветер. Под изображением, забытым уже языком, была нанесена надпись.

Окончив прощание, мужчина поднялся на ноги. Строгий чёрный костюм скрывал могучее атлетическое тело. По смуглой коже лица, змеилась татуировка, охватывая левый глаз тремя острыми языками. Коротко подстриженные волосы, выгорели на солнце. Скрыв ярко-зелёные глаза за тёмными стёклами очков, мужчина прошептал:

– Прощай, мама. – после чего развернулся и зашагал к выходу.