я его случайно пихнул – улетел вниз. Я этого не помню, мне рассказывали. Ну а дальше понятно: скорая, гипс. Так что можно сказать, что дедушкино везение мне передалось. Я в этом уверен, иначе как бы мне повезло тебя встретить?

Алена нежно улыбается, и они пару минут молча смотрят во двор, туда, где ветер гоняет листья и треплет яблоневый цвет.

– Подожди, а что с деревом-то стало? – вдруг хмурится Алена. – Ты же это все не…

Кир тоже хмурится.

– Да нет, с чего бы мне такое выдумывать. Даже ради того, чтоб развеселить тебя, я бы не стал врать. Сразу б сказал, – Кир, помедлив, чешет затылок. – Просто конец у этой истории немного грустный, хоть и по-своему правильный. Ну да ладно, расскажу: у истории всегда должен быть конец, какой бы он ни был. Дедушка очень эту яблоню любил. Как на пенсию вышел – ходил под ней посидеть, книжку почитать. А потом ее решили спилить.

Алена аж приподнимается на кресле.

– Нет… – говорит она, вдруг перейдя на шепот.

Кир глядит на нее чуть грустно. Подходит ближе, целует в лоб, убрав в сторону волосы.

– Оно было очень старым, котенок. Боялись, что на детей упадет или на машину. Дедушка, конечно, ходил ругаться – но спилили. Он тогда молодцом держался, говорил, мол, не надо меня больше ловить, значит. Ушел мой ангел на покой. Но грустил, конечно. А один раз – у соседа в шахматы играть пошел, а они как раз балкон ремонтировали. Ловить больше действительно было некому.

Алена ежится, и Кир приобнимает ее, продолжая говорить:

– Не нужно, не грусти. Дедушке много лет было тогда, значит, время пришло, – Кир протягивает Алене вторую сигарету, и они садятся, как два воробушка, на одном кресле и курят. – Только знаешь, что странно? Я деда видел потом, когда всеми вопросами занимался: он улыбался.

Алена вздыхает, стряхивает пепел. Она все еще выглядит немного печальной, но даже в уголках глаз слезы не блестят. Она всегда была такой, волевой, его Алена. И правильно.

– А дерево вы посадили? – наконец, спрашивает она. – Ну, новое?

Кир вдруг широко улыбается. Всегда не может сдержать улыбки, когда рассказывает эту историю, хотя и не понимает, почему. Просто как в детстве появляется даже не вера или надежда, а это четкое понимание, что чудо – оно есть. Обязательно.

– Никто его не сажал. Оно само выросло, – довольно говорит Кир. – Разве что тайком посадили и не признаются. А может, косточка упала. Но я привык верить, что просто так должно было случиться. Так бы хотел дедушка, а он всегда мог со всеми договориться, даже с ангелами, вселенной или природой – или кто там этим занимается.

И, докурив сигарету до конца, добавляет:

– Надо же кому-то нас, везучих дураков, ловить.