Анна Семенихина Анфискины рассказы

Про неё.

Анфиска – самая обыкновенная маленькая девчонка с самой обыкновенной косичкой торчком и тоненькими ножками. Она любознательна, никогда не сидит на месте и всегда красуется свежими синяками и разбитыми коленками, как и подобает пятилетней девочке (конечно, может и не подобает, но тогда вам придется читать другой рассказ про другого прилежного ребенка).

Каждый день девочки наполнен новыми мечтами, приключениями и событиями. Она не умеет долго обижаться, никогда не замолкает и уж точно не знает, что такое скука. Анфиска рассеянная и непоседливая, и у нее всегда наготове несколько десятков вопросов, на которые она настойчиво ищет ответы.

Еще Анфиса очень любит быть послушной и иногда та-а-ак старается, что от усердия может что-нибудь разбить или плюхнуться в лужу. Но от этого, конечно, она не унывает и продолжает стараться с еще большим усердием.

Фломастеры.

Когда Анфиса была еще совсем маленькая, в ее душе уже зародился художник. Фломастеры и краски притягивали ее как магнит (ну или как большая шоколадная конфета, но об этом позже). Карандаши не вызывали в Анфиске такого восхищения, но это и неудивительно, ведь они не такие яркие и так легко(!) отовсюду стираются. Неприятность же заключалась в том, что мама Анфисы была взрослой и строгой, и художник, который жил у девочки в душе, ее совсем (увы и ах!) не восхищал. А как тут можно оставаться спокойной, когда вокруг столько неразукрашенных стен и мебели!!! Вот и тревожилась девочка, переживала, но мама непреклонно давала ей альбом для рисования и сажала за стол. Ох, как же “чесались” у Анфиски руки украсить свою комнату чудесными рисунками. В ее фантазиях на потолке уже летали дивные птицы, а на стенах поселились чудесные животные и сказочные растения. Она даже зажмуривалась от удовольствия, когда представляла себе такую красоту.

И вот однажды, когда за окном лил унылый серый дождь, Анфиса сидела, уткнувшись носом в чистый альбомный лист, и страдала от вселенской несправедливости и непонимания. Внутри нее все негодовало, как, вдруг, ее озарило! Мама же не знает, как здорово будет в детской, когда Анфиса ее так украсит! Надо срочно(!), просто немедленно, исправить эту оплошность!!! Схватив фломастеры, девочка кинулась к стене. “Та-а-а-к, здесь у нас будет ми-и-и-ленький жираф”, – решила она и смело взялась за дело. Она очень старалась и даже тихонько попискивала от радости и нетерпения. Когда с жирафом было закончено, она откинулась назад, чтобы оценить свое творение (не путать с вареньем, которое Анфиска недолюбливала в глубине души, потому что оно было липкое и не внушало ей доверия). Но жираф почему-то оказался не таким миленьким, каким представляла себе его девочка. Шея и ноги получились у него короткие, голова огромная, а пятнышек было почти не видно из-за ярких обоев. “Ну ничего! Пусть будет ослик”, – не унывала Анфиса, – сейчас я его как следует подправлю”. Она взяла фломастер поярче и приготовилась к работе. Но фломастер почему-то совсем не хотел рисовать на обоях. И тут Анфиса вспомнила, как ее старшая сестра (которая была очень взрослая и страшно умная!) всегда говорила, глядя на старые фломастеры: “Засохли, наверное”. “Ну конечно! Засох! Его же надо срочно намочить”, – недолго думая, Анфиса сунула фломастер в рот. Во рту неприятно защипало и появился какой-то странный вкус. “Тьфу! – плюнула девочка, – а на вид такие яркие и сочные”. Тут в комнату вошла мама. Ее брови подозрительно нахмурились при виде дочери. “Э-эх! – вздохнула девочка, – не оценила мама моего жирафа…” (или ослика…она так и не решила пока). Мама молча подвела Анфису к зеркалу и та вскрикнула от удивления. Все губы, язык и даже зубы были у нее зеленого цвета (да-да, не удивляйтесь, ослик же должен был быть волшебным, а волшебные ослики всегда яркие). Слезки закапали у Анфисы из глаз: “Мамочка, неужели я теперь останусь так навсегда?” Мама лишь тихо хмыкнула и строго произнесла: “Ну теперь, когда ты снова захочешь порисовать на стене, твой рот будет зеленеть и все сразу поймут, что ты задумала!”

Так Анфиса решила, что на стене она рисовать больше не будет Н-И-К-О-Г-Д-А!!! Ведь в доме еще столько неразукрашенной мебели, а про мебель мама ничего не сказала!

Письмо.

Анфиса очень уважала праздники. Радостная суета в доме, легкое волнение, красивые нарядные гости – все это приводило девочку в неописуемый восторг. Но королем праздников для нее оставался, несомненно, Новый Год! К празднику она всегда готовилась основательно и со всей ответственностью пятилетней девочки.

Вот и в этот раз, играя у себя в комнате, Анфиса размышляла о подарках, о Дедушке Морозе, о том, как это он успевает привезти подарки всем-всем детям и еще узнать, как они себя вели весь год. И тут её озарила мысль, от которой она пришла в ужас и даже на минуту перестала сосать леденец: “А что, если Дед Мороз не успеет или, и того хуже, забудет приехать к ней?” Заметно разволновавшись, девочка побежала к календарю. На календаре гордо красовалось: НОЯБРЬ. “Это что же такое получается, – нахмурила лоб Анфиса, – Новый Год уже на носу, а я еще и письмо Деду Морозу не написала! Так и без подарков остаться недолго!”

Волновалась Анфиска не зря. Буквы она знала и даже уже умела немного читать, а вот писать никак у нее не получалось. И старалась, и злилась, и плакала, но знакомые буквы никак не хотели складываться в слова на бумаге. Но тут довольная улыбка озарила ее лицо и она громко шлепая босыми ногами направилась в детскую. Там за письменным столом рисовала ее старшая сестра Лиза, которая, как мы уже знаем, была очень взрослая и страшно умная. Анфиска деликатно покашляла, попрыгала на одной ножке, даже попыталась посвистеть и неуверенно протянула: “Лиизок, а Лиизок…” Сестра, недовольная тем, что ее отвлекли от столь важного занятия, буркнула под нос: “Чего тебе?”

После небольшой торговли, в ходе которой Анфиса лишилась части своих сокровищ, а Лиза наоборот пополнила свои запасы, обе девочки принялись за дело. Анфиса загибала пальцы и диктовала список подарков, без которых ни одна уважающая себя девочка не может обойтись. А Лиза в это время все тщательно записывала. Она очень старалась и даже высунула кончик языка от напряжения. Когда с письмами было закончено, девочки взглянули друг на друга, и Лиза с видом знатока важно заявила: “Мама всегда говорит, что Дед Мороз в тепле растает, значит и письма надо класть в холод. А холод у нас в морозилке!”. И девочки кинулись, обгоняя друг друга, на кухню к холодильнику. Довольные собой, они убрали письма и приготовились ждать, но тут, очень некстати, пришла мама и сообщила, что