Ира Титовец Изнанка

часть первая. город.

Глава 1. Красавка.

Утром в спешке Люда собиралась в школу. Довязав узлом шнурок черных, почти армейских ботинок, она злобно выпрямилась, откинула нависшие пакли черных растрепавшихся волос. Катька наверняка ждет её внизу, она всегда приходит чуть раньше, если договорились. Уже открыв входную дверь, нащупывала ключи от квартиры не глядя, одной вытянутой рукой, в желтом пластмассовом контейнере в шкафу – среди мелочи, счетов и скомканных обрывков бумаги.

В коридоре ее обдало запахом жареных грибов, маслят, наверное, дыма пригоревших жирных капель в духовке, мокрых тряпок и духоты. У соседей тоже распахнулась дверь. Воздуха стало очень мало и Люда, стараясь не выронить ключ, прислонилась плечом к косяку.

«Соседи» простонала она, жалея, что долго возилась со шнурками.

Люда обычно сбегала вниз по лестнице, как только слышала скрежет в их замочной скважине. Если возилась с ключами слишком долго, то их обитая бардовым дерматином дверь распахивалась, оббивая побелку со стены. Он выходил первым. Искал ее даже не глазами, а лицом. Всем своим небритым отекшим бледным лицом крутил то в одну, то в другую сторону, исследуя пространство не по отдельности, не быстрым стреляющим взглядом, а вбирая всё, что можно добыть скудным набором чувств.

Из квартиры всегда пахло, как и от самих жильцов.

– Лудмииила. – Улыбался Роман Эдуардович, одетый как дед, в синие трико и фланелевые рубашки. Такой вот соседский мальчик. И абсолютно всегда он был с огромных размеров мамой, что раньше работала медсестрой в военном госпитале, а после забрала его из дневного стационара, и насовсем ушла на пенсию, или что там можно получать от государства, на что-то они как-то жили.

Никому не мешали, тихо занимали жилье.

– Луууд-мииила. – Промычал Роман Эдуардович, вытягивая шею в её сторону, словно улитка, шаря глазами, в поисках подтверждения, что это все реально, а не мимолетное и мнимое.

– Луууд-мииила! – Протянул он снова, нажимая на обе кнопки лифта. Роман Эдуардович рад. Он всегда рад её видеть.

«Если бы он был собакой, у него был бы всегда виляющий хвост колечком» – Мрачно подумала Люда. Его большая, тучная мать была рядом, доковыривая дверной замок. Три полных оборота до щелчка.

Коротко кивнув, куда-то между ними, девочка было хотела кинуться вниз по лестнице, всего-то пять этажей, но двери лифта, клацая, разъехались в стороны, и непонятно почему, она вошла внутрь.

Роману Эдуардовичу лет сорок, или около того. Внутри он трехлетний мальчик. Ей никогда не хотелось соприкасаться с чем-то неприятным. Особенно таким. Что-то в их семье пошло не так, с самого начала. Люда выдохнула весь воздух, что был внутри, смахивая челку в глаз. Такие должны сидеть где-то вдали и не показываться нормальным людям. Не пугать. Не искушать чужих людей незаслуженным спонтанным сочувствием и добротой.

Он пялился на нее, стоял меньше, чем в метре, и не отрываясь смотрел в глаза. Его мать же стояла как в стойле, обреченно и привычно смотря себе на ноги. Всю жизнь стараясь избегать прямых взглядов, это, похоже, оформилось в привычку. Не смотрящий да не увидит.

Ей показалось, или его дыхание участилось? Он сделал мелкий шаг в ее сторону, или это показалось? Лампочка светила очень тускло. Сердце забилось часто-часто. Как же душно в этих лифтах.

Иногда приходится пересекаться с неприятными людьми. Теми, кто не должен тут рядом находиться. А если они тебе не нравятся – эти пересечения становятся со временем чем-то сакральным. Это как загадывать, если сейчас по пути попадется тетка с ведрами, то день испорчен, жизнь наперекосяк, вечерний эшафот.

Интересно, что сейчас может заменить все эти старые глупые приметы? Ну, кто в городе ходит с ведрами? Люда задумалась. Если вот разлить молоко, то это к дождю. Расклеенные объявления об исчезновении собаки – к потере друга. Оборванные провода на столбах – к ссоре. Это всё не то. Вот встретить с утра Романа Эдуардовича – к беде, это несомненно.

Лифт затрещал, покачнулся, гулко остановился. Мерцнула кнопка первого этажа, прижжённая, когда-то так, что было видно только ножку единицы. Она ловко проскользнула между большой мамой и стеной, и выбежала из лифта не попрощавшись. Здороваться и прощаться с уродами тоже так себе примета. Чтобы не прицепилось чего потом.

Внизу пахло мочой, и разлитым пивом. По ступенькам у входа в подъезд опять были размазаны небольшие лужи, что струйками стекали вниз. Спаниель с третьего этажа опять не выдержал добежать до улицы, и опустошился на лестнице.

– Прыг-скок, по дороге на урок. – Мрачно сказала она, глубоко вдыхая наконец пыльного уличного воздуха. – Здорова, Катька! – Внизу маялась ее одноклассница.

– Ты как всегда рано! – Скривила лицо подруга, изображая иронию.

– Да. Пришлось ехать на лифте с этим психом. Соседом. Вышли сегодня одновременно. А ты знаешь, прямо мороз по коже, когда он мычать начинает вот это «Луудмыла», когда меня увидит, и так без конца.

Катька ничего не ответила. Они чуть отошли от дома, и спрятались за плотно стоящими друг за другом гаражами. Молча прикурили. Катька поправила лямку на черном сарафане подруги. Внимательно, молча рассматривала ее черные волосы, что были стянуты в спутанный, давно не чесанный хвост.

– Почему ты не расчесываешься?

– Да ну. Мама не разрешает стричься. Вот я и перестала расчесываться.

– А почему ты сама не пострижешься? – Чуть откашлявшись, она отвернулась в другую сторону, напряженно рассматривая что-то за её спиной.

– Я передумала стричься уже.

– Колтуны все равно придется срезать, если долго не расчесывать. – Услышав нарастающие шаркающие по гравию звуки обе, сжавшись как пружина, напряженно развернулись всем корпусом в сторону дороги, что шла мимо гаражей. – Это твои соседи что ли? – Катька сощурилась, смотреть против солнца было неприятно, по глазам било рябью.

Люда кивнула. По дорожке мимо гаражей медленно шел Роман Эдуардович. В клетчатой желтой рубахе, синих штанах, сильно оттянутых какой-то подкладкой, или подгузником сзади. Медленно, шаркая, и держась одной рукой за локоть матери. Они делали по утрам круг или два вокруг дома.

– Люд, а мать его, когда раньше на работу ходила? – Катька поморщилась, затягиваясь. – Как можно оставить его дома одного? Бедный.

– Уроды. – Повышая голос неприятно улыбнулась Люда. – Может она раньше нормальной была, а потом вот родила такого, и сама туда же. – Коротко кивнула в сторону проходящей мимо пары соседей. – Тебе не кажется, что его мамаша кажется такой… ненастоящей на его фоне? – Люда вцепилась глазами в отвисший пузырь сзади штанов соседа,