принципе не может, я же не жарю в дыму, а варю в котле, также, как и у себя дома на плите. Эх, ну где же романтика? Пойду-ка погляжу, что он там затеял со своими опытами.

Сыроедов стоял у того самого раскрытого чемодана. Перед ним на раскладном столике лежал подбитый утром гусь. Борька что-то сосредоточенно настраивал, сверялся с тетрадкой и опять настраивал. Меня он даже не заметил. Потом запустил небольшой генератор и подключил провод из чемоданчика. Затем навел своё устройство, похожее на пушку, на трупик гуся. И опять углубился в записи в тетради. Таким сосредоточенным я его ещё не видел.

Мне показалось, что гусь лежит некрасиво. Уж если гусь подопытный, то он должен и выглядеть как настоящий охотничий трофей. Я подошёл к столику, взял гуся, намереваясь подвернуть ему шею под крыло, как это было принято у охотников позапрошлого века. И очень удивился. Трупик гуся не был холодным, как это должно было случиться, ведь прошла уже почти половина дня. Я пощупал грудь, и мне показалось, что чувствую удары сердца. Повернул к себе голову и стал внимательно её рассматривать. Странное дело, никогда не держал в руках подранков. Нет, у меня, конечно, случались подранки, но я, отбросив все предрассудки, добивал их. По-разному добивал, чаще просто перерезал горло. И гусь не мучается, и я душевно не страдаю. Потому что если еще подождать, то непременно начнешь жалеть. А как после этого убивать? А этого мне добивать почему-то не хотелось. И смотрел я на него иначе. Каким же красавцем он мне показался! Глаза гуся были закрыты. Серые перышки переливались под лучами вдруг показавшегося солнца, черный с рыжим пятном клюв слегка приоткрыт. В моих руках гусь сомкнул клюв, и медленно открыл один глаз и пристально и, как мне показалось, с укоризной взглянул на меня. Мне стало неуютно от этого взгляда.

– Слушай, Сыроедов, а ты в курсе, что гусь живой? – чтобы как-то отвести глаза от гуся задал я вопрос другу.

Борька был занят тетрадью и не услышал. В этот момент генератор повысил обороты. Борька оторвался от тетради и только сейчас заметил меня, держащего в руках гуся.

– Извини, что ты сказал? – будто очнувшись, спросил он.

– Говорю, что гусь живой.

Глаза его наполнились ужасом. Он крикнул:

– Васька, отпусти его! Быстро!

Вспышка от прибора из чемодана ослепила меня.

Сзади кто-то кричал, и я даже слышал топот ног, но догнать не могли, я не оглядывался. Ужас гнал прочь от этого места. Я убегал, не зная усталости. Пытался кричать, но вместо человеческого крика мог только шипеть и издавать непонятные гогочущие звуки. Земля, трава, камни под ногами были так близко, будто я передвигался на четвереньках. В голове было одно – погоня, надо срочно убегать! Вскоре погоня прекратилась. Скорее всего, это мне снится. Точно. Такого просто не может быть наяву. Уже много раз раньше мне снились подобные ситуации. Чаще в таких ситуациях во сне я стараюсь бежать быстрее и не могу, применяю все силы, но ничего из этого не выходит. Но сейчас другой сон, такое тоже бывает, когда ты словно летаешь. Всё легко, и ты неутомим. Вот и сейчас, то мог взлетать, то просто бежал. Если я видел препятствие, будь то кустик, ручей или болотце, я делал взмах руками, словно крыльями и перепрыгивал его. По сторонам не смотрел, только вперёд.

Далеко ли я уже был, миновала ли опасность, я не знал. Тревога понемногу отпускала. Я окончательно убедился, что это сон. Я сплю и догадываюсь об этом. Усилием воли, попытался проснуться, но ничего не вышло. Раньше всегда получалось с первого раза. Попробовал ещё раз, тоже безуспешно. Ладно, подожду. Рано или поздно всё равно проснёшься.

Я остановился. Оглянулся. Никто за мной не бежал. Вокруг была всё та же дикая природа северного края. Убедившись, что бояться нечего, я успокоился окончательно. Всё было как обычно, только вот своё тело ощущалось как-то совсем иначе. Не то, чтобы неудобно, но как-то непривычно. Я взглянул на свои ноги и обомлел, ног не было. Вместо них гусиные лапы. Рук тоже не было, вместо рук сложенные на спине крылья. Страха не чувствовал, было лишь изумление – чего только не приснится. Я подошёл к ближайшей луже, которых весной всегда в избытке, и заглянул в неё. Из воды на меня смотрел гусь.

Вот дела! Никогда раньше не превращался во сне ни в кого. Я встряхнул головой. Ничего не изменилось. Гусь из отражения также смотрел на меня. Я расправил крылья. До чего же они широкие! Наверное, метра два от кончика до кончика. Вот проснусь, расскажу Борьке. А-то только он меня поучает, что мол о повадках птиц знает побольше моего. Вообще-то, за последние лет пять я столько о гусях да утках узнал, ему и не снилось. А мне вот приснилось. Надо бы подробнее всё запомнить, чтобы, проснувшись, ему рассказать ощущения того, кто был в шкуре гуся. Может его опытам поможет. Кстати, опыты. Вроде же я суп варил из того самого трофейного гуся. Потом к Сыроедову подошёл. Потом не помню, что было. Может и это мне тоже приснилось? А на самом деле я пошёл в палатку и завернувшись в свой теплый спальник сейчас преспокойно сплю?

Тем временем солнце уже скрылось за горизонтом, ночь обещала быть холодной и мокрой. На ветку небольшой берёзки села ворона. Если я не в городе, то всегда проверяю насколько ворона опытная. Поднимаю вверх руку и смотрю на реакцию. Умная ворона должна улететь, поскольку считает, что у меня в руках ружье. Если не улетела, означает, что она прежде не встречалась с человеком. Но достаточно сделать к ней шаг, как тут же улетает. Я поднял руку. Рука не поднимается. Чёрт! У меня же теперь крылья. Растопырил крылья и пошел к вороне. Ворона не испугалась. Я крикнул, точнее гоготнул. На мой гогот она в ответ каркнула. Я замахал крыльями и получилось достаточно высоко подпрыгнуть. На этот раз ворона каркнув ещё раз, как мне показалось, недовольно всё же улетела. А я шмякнулся на землю. Хорошо, что лужайка покрыта мхом, ничего не сломал и не вывихнул. Но крепко задумался: как же гуси могут летать? Надо бы попробовать. Я много раз видел, как они взлетают. Как самолёты. Разбегаются, машут крыльями и вот уж в полёте. Буквально несколько минут назад, убегая от погони, я тоже перелетал через кусты и лужи. Значит, умею. Впрочем, во сне мы всё умеем либо всё не умеем. Я нашёл полянку поровнее, растопырил крылья и побежал, энергично ими взмахивая. Почти сразу ноги-лапы оторвались от земли, и я начал набирать высоту. Земля удалялась. Я лечу! Я могу подняться на любую высоту! Стал подниматься всё выше и выше, беспрерывно махая крыльями и удаляясь от своего прежнего места. Восторг переполнил меня. Оказывается, в птице природой всё заложено идеально для полёта. Даже не нужна особая подготовка и обучение. Я не следил ни за временем, ни за