первобытное лесное царство. Деревьев было много и все они были похожи, а все направления в лесу — одинаковы. Ни солнца, чтобы ориентироваться, даже неба, даже верхушек деревьев не было видно, так плотно валил снег, так быстро он кружился…

Я ускорил шаг.

— Сэм, — позвала она, — пожалуйста, не спешите так. Мне не поспеть за вами. — Она начала задыхаться.

Я пошел еще быстрее.

— Сэм! — пронзительно закричала она и побежала за мной.

Я тоже перешел на бег.

— Сэм, Сэм, Сэм… — она споткнулась и упала в снег, а я все бежал и бежал, не останавливаясь.

— Сэм, Сэм…

Быстрей, быстрей… Ветви хлестали меня по лицу, а сзади доносился замирающий крик:

— Сэм…

Все тише и тише, пока я не понял, наконец, что он звучит только в моем мозгу.

Вьюга стихла через два дня. Мы с Эндикоттом были в спасательной партии, которая обнаружила Розмари. Ее нашли возле поваленного дерева. Она мирно лежала на боку, подложив под щеку обе ладони. Шериф осторожно смел с ее лица снег. Казалось, она спит: глаза были закрыты, губы застыли в тонкую скорбную линию. Лицо ее было тихо и печально. Я отвернулся и едва не заплакал. Никто не придал этому значения, потому что все чувствовали то же самое.

— Почему? — рыдал Эндикотт, и слезы струились по его щекам. — Почему она ушла в лес? Ведь она так боялась заблудиться! Кто мне ответит, почему?