Егор Иванович постоянно переживал, на его лице всегда была грусть, вид скучный и безрадостный, что нет наследников, а богатство у него было огромное. Среди народа шли слухи, что они однажды ограбили золото у одной богатой вдовы. Насколько это было достоверно, заверять не могу. Только из Ленинграда он доставил товаров всевозможных огромное множество воз за возом. Чего там только не было, одного птичьего молока разве. Иногда отец меня посылал в магазин к Егору Ивановичу, наш отец всегда все товары брал только у него, но я туда идти боялся, так как Егор Иванович все время уговаривал меня стать его сыном, может быть шутя, но я тогда этого не понимал. Он держал у себя работника, которого все звали за глаза "Рачкала” его настоящего имени я теперь не помню. Идя в магазин – я в первую очередь смотрел – если Рачкала там, тогда я не боялся, так как он жил почти напротив нас и частенько, заходил к нам вечером, пили с отцом чай и обсуждали про дела житейские.

Семьи у него не было, так что скука порой преодолевала его. Частенько в дневное время, когда все взрослое население были на работе, в магазине не было покупателей, Егор Иванович скучал, тогда он выходил на улицу, созывал вокруг себя деревенских мальчишек и придумывал какие-нибудь развлечения. Обычно он организовывал борьбу между нами. Достает кусок сахара, величиной с кулак и говорит: «Вот вам приз, кто кого поборет, тот получит кусок сахара». Мальчишки барахтались в грязи в поте лица, а Егор Иванович от удовольствия со смеху закатывался. Но победитель всегда получал свою награду сполна.

Особых знаний наша учительница София Павловна не старалась нам передать, у нее в уме совсем другие думы были. Как только задание нам даст и удалится куда-то, мы стали замечать, что она ходит к Егору Ивановичу. При том не всегда, а когда на ограде висит какой-нибудь условный знак решето, глиняные горшки и так далее. Это значит, что его жены Лизы дома нет, можно смело заходить и решить ряд несущих вопросов. На время ее отсутствия обычно за дисциплиной следила купеческая дочь Елена. Она ходила по классу с деревянной увесистой линейкой метровой длины. Стоило ком-нибудь повернуть голову назад, как последовал мощный резкий удар по голове этой линейкой, так что искры из глаз посыпались. Таким образом мы делали шаги к знаниям. Все два года методика преподавания была одинаковая. Вот конец учебы в своей деревне и теперь на будущий год переходим в другую деревню Марково, тоже на два года.

Жена Егора Ивановича – Лиза завела дружбу с одной одинокой женщиной в нашей деревне, которая жила беднее всех. Многие удивлялись, что у них общего может быть. Но другие рассуждали иначе, кому какое дело, кому с кем дружить, очевидно у них одинаковые взгляды на жизнь. Эту женщину звали Мария Ивановна, она жила напротив нас, когда мы переехали на новое место.

Через некоторое время все острее и острее стали сказываться противоречия между частной торговлей и государством. Это стало заметно, когда на них стали накладывать твердое задание, то есть налоги с дохода, при том довольно высокие. На первых порах наши купцы не придавали этому особого значения, подумали уплатим и дело конец, будем опять целый год свободные. Не успели уплатить налог, как через неделю принесли новый, притом раза в три больше первоначального. Знакомые Егора Ивановича стали ему говорить: «Не слишком ли много приходится платить?» Он на это отвечал: «Если я отдам сто рублей, то это равносильно тому, что потеряю пуговицу с пальто». Но этим налогам не было конца, их все носили один за другим.

Павел Семенович – это понял раньше. Товар больше не стал завозить в магазин, какой был распродал, и в один из прекрасных дней уехал. Куда, никто не знает, дом и хозяйство оставил и поминайте как звали.

Егор Иванович старался удержаться в родной деревне, но под конец и он отказался платить налоги, тогда его хозяйство, одежда и обувь были распроданы на открытых торгах. Аукцион посреди деревни, у пожарного сарая собрался весь народ. Представитель района руководил этими товарами. Все дорогие вещи его и ее были здесь. Торг начался так: Один из активистов взял в руки шубу Егор Ивановича, поднял ее над головой, показывая товар и объявляет: Шуба мужская на медвежьем меху, стоит сто рублей, кто больше? Кто-нибудь из толпы откликнулся.

– Я сто десять рублей даю. Первый раз сто десять рублей

– Кто больше? Второй раз сто десять рублей, кто больше?

– Третий раз сто десять рублей, кто больше? Забирайте шубу за сто десять рублей.

Цена всегда объявлялась до трех раз, если никто больше не добавлял, то вещь переходит тому, кто последний давал самую высокую цену.

У Егора Ивановича были некоторые вещи любимые, с которыми он не желал расставаться. Тогда он заранее подговорил надежного человека, чтобы тот купил эти вещи на торгах, сколько бы за них не приходилось платить.

Как только все имущество Егор Ивановича была распродана на торгах, их самих погрузили в товарные вагоны, где были люди с других деревень, подобно им, и отправили на Урал. Это стало известно через некоторое время из писем Лизы к своей подруги Марии Ивановне. Недалеко от города Соликамска, среди тайги, на необжитом месте им сказали: «Вот здесь будете жить. Вырубайте лес, раскорчевывайте себе место под усадьбу и стройте дома». Через несколько месяцев к Марии Ивановне пожаловала в гости Лиза, Егора Ивановича жена. Пожила несколько дней и уехала. Никто этому визиту не придал никакого значения, так как одной ей было скучно дома, Мария Ивановна стала приходить к нам сидеть со своей самопряхой.

Однажды она и говорит нашей матери: «Чего же ты, Вера Матвеевна, не спрашиваешь зачем Лиза приезжала?» Но так как мать наша не была любопытная, она ответила: «Если находишь нужным, сама расскажешь, а если нет, и не надо». Всякую тайну хранить продолжительное время, оно станет тяжестью для человека, словно камень давит на его. Стоит этот секрет рассказать, как сразу же на душе станет легко, вся тяжесть мгновенно отпадет, порой это бывает довольно рискованно, но так уж устроена жизнь. Хотя и говорится: «Бойся тех, кого считаешь преданным тебе и будешь в безопасности». Мария Ивановна по великому секрету рассказала, что все золото Егора Ивановича было спрятано у нее. И никогда бы в жизнь не догадались, где оно было. В непромокаемом резиновом мешочке на медной проволоке было погружено в туалете в жижу. Теперь им не почем было, тайга и Уральская глухомань. В те годы на золото можно было что угодно купить в Ленинграде в специальных магазинах. Здесь была одежда и обувь, и продукты самого высокого качества. На эти золотые монеты люди раскорчевали им тайгу и построили дом. Так что зря говорят: