юла-то? – спросил Дима.
– Вот! – снова взревел отец, – Выкинула! Матка ваша выкинула!
– И правильно! – накреня к отцу корпус, крикнула мама. Казалось, она соревновалась с ним в этой перепалке, – Плохая у нее энергетика, у юлы этой! К черту ее выкинула!
– Но ты же за нее меня чуть не закопала, – изумленно и чуть с обидой сказал отец.
Мама махнула ладонью, будто речь шла о ерунде.
– Я ей истории не знала, Збышек. А теперь знаю. Она несчастья приносит. Нам в семье она ни к чему.
– Золотая была… – протянул отец.
– И что? – сверкнула глазами мама, – Не думаешь ты, что я из каких-то меркантильных интересов…
– Молчу, молчу, – выбросил полотенце отец.
– У меня есть сейчас нечто куда более ценное, чем это юла, – сказала мама. – Наша семья.
– Ты останешься в Нагоре? – спросил отец.
– А куда деваться, Збышек?! – с надрывом сказала мама, будто правда делала ему одолжение. Но я чувствовал залегшую на дне ее слов неподдельную радость. Думаю, почувствовали ее и остальные.
– А как же кафедра твоя? Твоя работа в Москве?
– Возьму отпуск по собственному, – пожала плечами мама, – Но, скорее всего, просто уволюсь.
– А Димка? – отец перевел взгляд на брата.
– Не поеду я в этот суд, – покачал головой брат, – Загребайло со своими купленными адвокатами пусть хоть подавится.
После этого разговора отец заметно повеселел. Подмигнул, красный, разгоряченный, и стал зазывать нас в дом.
– Ходьте на снядание! Я вам зроблю налесники49.
– О нет, Збышек! Только не твои налесники! – взмолилась мама, уже переступая порог. – Я сама испеку.
– Андрейка, а ты чего стоишь? – высунулся отец из двери, – Ходь, сынку!
– Я попозже! – махнул я рукой.
– Ведомо, – кивнул отец, – Твоя воля!
Мне хотелось некоторое время побыть одному, осознать, что произошло за эти безумные две недели. И что мне теперь было делать дальше.
Воздух уже теплел. Солнечные лучи окрашивали в яркий слепящий цвет стену забора напротив меня. Я представил высаженные возле него в ряд цветы, как это было при бабушке. Посадим стокротки, а на огороде будут трускавки.
«Про цветы думаешь? Не расслабляйся, Андрей»
– Мило? – я слушал его слова теперь без всякого страха или напряжения, – Ты все еще со мной?
«Куда же мне деться? Я с тобой теперь навсегда, Андрей, хочешь ты того или нет»
– Без тебя я бы не справился тогда. Твоя сила… она нужна мне. Если снова появится некто как Лукас, я должен уметь постоять за себя. И за все, что мне дорого.
«Наконец. Наконец, мы научились разговаривать, Андрей»
– Можно сказать так, – кивнул я, – А можно сказать, что я и ты…
«…это один человек»
Кто-то коснулся моего плеча. Я обернулся. За мной стояла Дарья. Вид у нее был настороженный, в глубоких темных глазах – искреннее волнение.
– У тебя все хорошо? – спросила она, – Ты будто сам с собой сейчас разговаривал. И я слышала, ты к психотерапевту ходил, там в Москве. Андрей, что-то случилось?
Я покачал головой.
– Мне больше не надо никуда ходить. Сейчас все хорошо.
– Точно?
Вместо ответа я взял девушку за руку. Дарья не противилась, слегка подалась мне навстречу. Тогда я положил руку ей на талию, сминая складки шелкового платья, осторожно, но уверенно, приблизил ее к себе и нежно поцеловал в губы. Теперь я точно знал, что мне дальше делать.