Джек Чалкер Властелины срединной тьмы (Великие кольца-1)

1. ЧАША БОГОВ

В большинстве своем люди верят, что в конце концов попадут на небеса, – это свойственно даже тем, кому, по мнению окружающих, уготовано совсем иное место. Но лишь очень немногим кажется, что попасть туда можно еще при жизни.

Горой Богов называли ее шайены. Она была настолько чужда этому миру, что, казалось, вот-вот должна исчезнуть словно мираж – и все же, сколько Люди помнили себя, всегда была здесь.

Огромная и зловещая, она возвышались над обычными горами, подобно гигантскому вулканическому конусу – но при этом она никогда не была вулканом. Из тех, кто отваживался взойти на нее, не вернулся ни один, и даже в самые ясные дни вершина ее была скрыта плотным кольцом облаков – оно постоянно вращалось и никогда не опускалось ниже пяти с половиной километров.

Этих странностей было достаточно, чтобы внушить Людям почтение и суеверный страх, но он всегда чем-то отличался от своих соплеменников и потому с детства скорее восхищался Горой, нежели боялся ее.

Он был одним из Людей – тех, кого нелюди из других народов называли шайенами. Он был охотником, он был воином – он был полноправным членом племени, наконец, и, как все Люди, обладал таинственным чувством единения с природой, ощущением внутренней связи между миром и человеком. Он принимал почти все, чему его учили, – но он никогда не верил, что внутри Горы живут боги.

И вождю, и знахарю было известно о его сомнениях, однако, сколько они ни старались, поколебать их не удалось. Напоминая ему о судьбе смельчаков, дерзнувших штурмовать Гору, они говорили, что склоны ее священны и охраняются особо могущественными духами. Он верил и в духов, и в священную землю, но считал, что эти понятия не имеют к Горе никакого отношения. По сравнению с остальными, предания, связанные с ней, были слишком недавними и выглядели чрезвычайно неубедительно. Он знал, что есть вещи, созданные небесами, есть – природой, а есть – человеком, и всегда был уверен, что Гора принадлежит именно к последним. Она стояла на земле его народа, но существовала отнюдь не с древнейших времен, и он ничуть не сомневался, что легенды и сказания о ней были распространены умышленно – чтобы исключить любые расспросы о ее происхождении. Словом, там, где его соплеменникам чудилось сверхъестественное, он видел лишь нечто оскорбительное и даже, пожалуй, святотатственное.

– Мы охотимся на бизонов и оленей, – говорил ему знахарь, – и владеем этой землей по милости Творца. Воистину, это хорошая жизнь. А Гора всего лишь часть окружающего мира.

– Это вовсе не часть окружающего мира, – возражал бунтарь. – Она не естественна, но и не сверхъестественна, и я не хуже тебя знаю, на что это похоже. Там, в Консилиумах, люди далеки от природы и вынуждены полагаться не на собственное мастерство – мастерство духа или тела, – а в основном на механизмы и прочие искусственные приспособления. Все знают об этом, ведь раз в два года они обязаны прожить среди нас три месяца. Эта Гора не от богов, не от природы – она от человека. Ты мудр. В сердце своем ты знаешь, что это так.

– Я знаю многое, – осторожно отвечал знахарь. – Не могу сказать, что в твоих словах нет ни крупицы истины, но истина и правота – не всегда одно и то же. Однажды Творец уже наказал нас за нашу гордыню, отдав нас во власть даже не то что нелюдям, но бледнолицым демонам, которые охотились за нами ради забавы, а немногих оставшихся сгоняли на бесплодные земли, где сама жизнь – так, как мы ее представляем, – была невозможна. Это был ад наяву – и хотя потом одни бледнолицые демоны были взяты к звездам, а другие вернулись на свою прежнюю родину, за Восточное море, многое еще напоминает о том зле, которое они совершили. До сих пор, поднявшись на холм, ты можешь увидеть горные хребты, прорезанные широкими дорогами, а в лесах встретить руины некогда величественных городов.

– И это лишний раз доказывает, – со странной усмешкой подхватил он, – что все предания о Горе созданы лишь для того, чтобы держать людей подальше от ее склонов. Другими словами, она – творение земных сил, а не небесных.

– Земных и адских сил! – Знахарь с отвращением сплюнул. – Это дурное место. Быть может, там вход в самый ад. Но пока она не беспокоит нас, зачем нам беспокоить ее? Если ты бросишь вызов Горе и она поглотит тебя так же, как поглотила твоих предшественников, – что в этом хорошего? А если ты останешься в живых, но выпустишь на свободу полчища злобных демонов, то снова навлечешь на нас гнев Творца и погубишь свой народ.

– Может, ты и прав, старик, – и все же я брошу ей вызов! Я сделаю это потому, что она здесь, а я желаю знать, а не прятаться от неизвестности, как прячется ребенок в грозу, невежеством своим усиливая свой страх. Долг Человека – победить страх, иначе мы превратимся в животных. Я уважаю Гору, но не боюсь ее, и есть только один способ доказать это Творцу, возвысившему нас духом над прочими своими созданиями. Пусть я погибну, но погибну с честью, как храбрец. Если я отступлюсь, убоявшись смерти, то паду в своих собственных глазах. Если я отступлюсь из-за страха перед демонами, о которых ты говорил, то значит, весь мой народ охвачен страхом, и стало быть, мы не Люди, не венцы творения, а лишь жалкие твари, подвластные темным инстинктам. Стоит позволить страху управлять тобой в малом, он вскоре будет управлять тобой и во всем остальном.

Знахарь вздохнул:

– Я всегда говорил, что тебя нужно отправить на обучение в Консилиум. У тебя как раз подходящий склад ума. Но, боюсь, теперь уже слишком поздно. Ступай. Взойди на Гору. Погибни с честью, доказав себе свое мужество. Да пребудет с тобой моя скорбь, ибо, будучи наделен великим умом, ты окончишь жизнь бесцельно и бесполезно. Я не желаю больше спорить с тобой. Тонка грань, отделяющая упорство от упрямства, и не в моих силах вернуть того, кто ее переступил. Ступай!

* * *

Ему повезло: подъем был опасным, но нетрудным. Шайены не умели обрабатывать металлы, и он боялся, что окажется недостаточно подготовленным к восхождению, но здесь, на крутых скалистых склонах Горы, было вполне достаточно крепкой веревки, сильных рук и верного глаза.

Он оделся тепло, его одежда, подбитая мехом, могла выдержать любые испытания, а капюшон и маска на лице защищали от пронизывающего холода, царящего на высоте даже в это время года. По опыту прежних восхождений он знал, что по мере подъема воздух будет становиться разреженнее, и не спешил, чтобы организм успел привыкнуть к высоте. Его запас воды был ограничен, а солонина, которую он взял с собой, вызывала сильнейшую жажду, но он надеялся быстро добраться до кромки вечных