батальона.
«Подожди, сейчас откроют» — сказала она.
Через пять минут, на первом этаже, в оббитой оцинковкой двери, заскрипел замок, она отворилась, и улыбчивая девушка, которая первая увидела меня в окне, молча, жестом руки пригласила меня внутрь.
«Здравствуйте, с праздником, — поздоровался я, проходя в дверь, — Александр». «Татьяна, очень приятно» — она повела меня длинным коридором, мы спустились по винтовой лестнице в подвал, и зашли в длинную, как пенал, комнату без окон.
В центре комнаты стоял, уставленный едой, длинный стол, за которым располагалось человек тридцать, преимущественно женщины. По периметру комнаты, окружая стол со всех сторон, высились ящики с водкой, пивом, минеральной водой, картонные коробки с консервами, кондитерскими изделиями разных сортов и наименований, железные подносы с котлетами, жареной рыбой, деревянные лотки с хлебом и т. д. и т. п. Я попал, в святая святых пищеблока ПМК № 29, в подсобку.
«Поприветствуем представителя нашей бригады, — провозгласил Юрий Иванович, и поднялся, поднимая стакан, — Александр Сергеевич, прошу любить и жаловать». Все повернулись в мою сторону. «Какой молоденький» — женский голос отчетливо прозвучал в скрипе отодвигаемых стульев и табуреток, собрание дружно захохотало, вгоняя меня в краску.
«Садись, Александр рядом, — Виктор Иванович отодвинулся, освобождая мне место, — располагайся, не стесняйся».
«Накладывай себе, чего душа желает, — он обвел рукою зал и засмеялся — только руку протяни, когда кончится, или попроси, передадут».
«По случаю 1-го мая» — спросил я, пододвигая к себе все необходимое. «И праздника тоже — ответил он — премия у них, ну давай».
Напротив меня, за столом сидела знакомая Таня, по обеим сторонам тетеньки постарше, Юрий Иванович и еще один дядя, зам. директора ПМК по быту, это я узнал чуть погодя. Я взял ориентир на Таню, завел с ней оживленный разговор, к нему присоединились наши соседи. Весь стол разбился на небольшие группы, иногда объединяясь, чтобы выслушать очередной тост. Содержимое стола быстро восполнялось, запасов в подсобке было на месяц вперед, веселье заполыхало, как пожар в сухом лесу. Откуда-то принесли проигрыватель, колонки, освободили место для танцплощадки, и вскоре, весь зал, включая ящики с продуктами, заплясал вместе с Аллой Пугачевой.
«.. Взмахни крылом цыганской шали, шальная молодость, мо. я, парара парам парам, парам парам».
Очнулся я под утро, на импровизированном ложе, составленном из картонных коробок, рядом со мной, положив голову на мой живот, спала Таня. В подсобке горел свет, народ мирно похрапывал, кто, где устроился, включая стол, пол, стены помещения и, подобно мне, на ящиках и коробках. Зам. по быту, как настоящий йог, лежал спиной на водочных бутылках, как на гвоздях, они немного выступали за край ящика. «Подъем, Таня — сказал я, — поднимайся, пойдем чай пить». Девушка разлепила глаза, посмотрела на меня и, кивнув головой, быстро улеглась на мое место. Я оторвал Юрия Ивановича от подушки, которой ему служила круглая буханка ржаного, и предложил опохмелиться. Закончив процедуру, я попросил Таню подвинуться, улегся и быстро заснул. Юрий Иванович своему месту не изменил. Часов через пять, нас разбудили женщины. Вся компания уже сидела за столом, численность ее по сравнению со вчерашней, уменьшилась процентов на двадцать пять, остались самые стойкие. «Дорогие мои — обратилась к нам высокая, полная дама, зав. производством, — прежде чем лечиться, я прошу сказать у кого ключ от двери. Зинаида, уходя вчера, оставила его на столе». Вопрос этот оказался довольно серьезным. Подсобка окон не имела, коридор приводил нас к двери, подъем на второй этаж был закрыт железной решеткой, от которой у нас ключа не было. Подсобка охранялась тщательно. Без ключа мы как в пещере Али-Бабы, хорошо, хоть туалет рядом. Перерыли всю комнату, потом взялись за самих себя. Ключа не было. Долбать в дверь не решились, мы все-таки начальство, включая зам. по быту и зав. производством. Пришли к выводу, что сегодня 1 мая, а завтра, с утра должна придти уборщица, у нее свой ключ, она лицо проверенное, не подведет. «А сегодня точно 1 мая» — спросил я у Юрия Ивановича и не получил ответа. Проверенная и доверенная уборщица подвела, она пожалела день праздника и появилась только третьего, в пять утра. Мы выбрались на свет божий, щурясь от утреннего солнца. Поблагодарив друг друга за прекрасно проведенное время, мы разбрелись. Дежурный по роте сообщил нам, что вчера вечером приезжал комбриг с начальником Главка, им доложили, что я и Юрий Иванович в городе. Они постояли во дворе, возле машин, минут пять, прислушиваясь к застольной песне, которую исполнял наш дружный хор. Старались мы на совесть, говорят, что концерт был слышен по всему ПМК. «Красиво пели» — без тени смеха сказал нам дежурный по роте. «Спелись — грустно подтвердил Юрий Иванович — было время. Пошли, Саня, в душ, отмокнуть надо, а то я весь котлетами пропах, а потом на автовокзал и домой, за орденами». В бригаде меня ждал строгий выговор и приказ отправиться на гауптвахту, на трое суток. Юрий Иванович позвонил через неделю, поведал, что он тоже получил все, что ему причиталось, и добавил, что начальник Главка тоже отметил своих подчиненных. В дальнейшем, история о том, как надо праздновать 1 мая еще долго бродила по Дальневосточной мелиорации. Комбриг со мной нормально не разговаривал месяца два. Смеялись надо мной в бригаде каждый божий день, и все просили рассказать о количестве продуктов в подсобке. Хорошо, что наша служба командировочная, а то бы так и глумились, до следующего смешного случая.
Когда я бражничал в первомайской компании, женщины посоветовали мне побывать во Владивостоке 25 июля, на день Военно-Морского Флота. «Тогда ты увидишь настоящий Владивосток» — сказали мне. Приближался этот день, и я предложил Людмиле прокатиться во Владик на один день, посмотреть на праздник военных моряков. Езды было часа четыре, в десять утра мы были в центре Владивостока, у морского вокзала. Я не узнал города. Вокруг нас было все белым, бело от парадных кителей Солнце сверкало на их золотом шитье, солнечные зайчики скакали от кортика к кортику. Да, говорить нечего, самая красивая форма у моряков. Завидно, нечего сказать. На рейде залива Петра Великого выстроилась вся Тихоокеанская эскадра, мощь и краса российского флота, по своим силам равная только одной эскадре в мире, эскадре Северного флота, брату — близнецу. Мы любовались динамичными обводами линкоров и крейсеров. На палубах кораблей были выстроены экипажи, катер со стандартом Адмирала Флота СССР, двигался от корабля к
Очнулся я под утро, на импровизированном ложе, составленном из картонных коробок, рядом со мной, положив голову на мой живот, спала Таня. В подсобке горел свет, народ мирно похрапывал, кто, где устроился, включая стол, пол, стены помещения и, подобно мне, на ящиках и коробках. Зам. по быту, как настоящий йог, лежал спиной на водочных бутылках, как на гвоздях, они немного выступали за край ящика. «Подъем, Таня — сказал я, — поднимайся, пойдем чай пить». Девушка разлепила глаза, посмотрела на меня и, кивнув головой, быстро улеглась на мое место. Я оторвал Юрия Ивановича от подушки, которой ему служила круглая буханка ржаного, и предложил опохмелиться. Закончив процедуру, я попросил Таню подвинуться, улегся и быстро заснул. Юрий Иванович своему месту не изменил. Часов через пять, нас разбудили женщины. Вся компания уже сидела за столом, численность ее по сравнению со вчерашней, уменьшилась процентов на двадцать пять, остались самые стойкие. «Дорогие мои — обратилась к нам высокая, полная дама, зав. производством, — прежде чем лечиться, я прошу сказать у кого ключ от двери. Зинаида, уходя вчера, оставила его на столе». Вопрос этот оказался довольно серьезным. Подсобка окон не имела, коридор приводил нас к двери, подъем на второй этаж был закрыт железной решеткой, от которой у нас ключа не было. Подсобка охранялась тщательно. Без ключа мы как в пещере Али-Бабы, хорошо, хоть туалет рядом. Перерыли всю комнату, потом взялись за самих себя. Ключа не было. Долбать в дверь не решились, мы все-таки начальство, включая зам. по быту и зав. производством. Пришли к выводу, что сегодня 1 мая, а завтра, с утра должна придти уборщица, у нее свой ключ, она лицо проверенное, не подведет. «А сегодня точно 1 мая» — спросил я у Юрия Ивановича и не получил ответа. Проверенная и доверенная уборщица подвела, она пожалела день праздника и появилась только третьего, в пять утра. Мы выбрались на свет божий, щурясь от утреннего солнца. Поблагодарив друг друга за прекрасно проведенное время, мы разбрелись. Дежурный по роте сообщил нам, что вчера вечером приезжал комбриг с начальником Главка, им доложили, что я и Юрий Иванович в городе. Они постояли во дворе, возле машин, минут пять, прислушиваясь к застольной песне, которую исполнял наш дружный хор. Старались мы на совесть, говорят, что концерт был слышен по всему ПМК. «Красиво пели» — без тени смеха сказал нам дежурный по роте. «Спелись — грустно подтвердил Юрий Иванович — было время. Пошли, Саня, в душ, отмокнуть надо, а то я весь котлетами пропах, а потом на автовокзал и домой, за орденами». В бригаде меня ждал строгий выговор и приказ отправиться на гауптвахту, на трое суток. Юрий Иванович позвонил через неделю, поведал, что он тоже получил все, что ему причиталось, и добавил, что начальник Главка тоже отметил своих подчиненных. В дальнейшем, история о том, как надо праздновать 1 мая еще долго бродила по Дальневосточной мелиорации. Комбриг со мной нормально не разговаривал месяца два. Смеялись надо мной в бригаде каждый божий день, и все просили рассказать о количестве продуктов в подсобке. Хорошо, что наша служба командировочная, а то бы так и глумились, до следующего смешного случая.
Когда я бражничал в первомайской компании, женщины посоветовали мне побывать во Владивостоке 25 июля, на день Военно-Морского Флота. «Тогда ты увидишь настоящий Владивосток» — сказали мне. Приближался этот день, и я предложил Людмиле прокатиться во Владик на один день, посмотреть на праздник военных моряков. Езды было часа четыре, в десять утра мы были в центре Владивостока, у морского вокзала. Я не узнал города. Вокруг нас было все белым, бело от парадных кителей Солнце сверкало на их золотом шитье, солнечные зайчики скакали от кортика к кортику. Да, говорить нечего, самая красивая форма у моряков. Завидно, нечего сказать. На рейде залива Петра Великого выстроилась вся Тихоокеанская эскадра, мощь и краса российского флота, по своим силам равная только одной эскадре в мире, эскадре Северного флота, брату — близнецу. Мы любовались динамичными обводами линкоров и крейсеров. На палубах кораблей были выстроены экипажи, катер со стандартом Адмирала Флота СССР, двигался от корабля к