чувствовать состояние Вики. Так, как в первые дни нашего знакомства. Буквально знаю о чём та, вот сейчас, буквально через секунду, захочет меня спросить и… спрашивает именно то, что я уже знаю. Пока у меня только с ней такое. Ещё немного сегодня стал Сергея Павловича ощущать. Не мысли его, а эмоции.

— Та-а-а-к. — протянул Ярый. — Это что же получается? Мне и дома будет не скрыть свои эмоции и настроение? Ну его на фиг. Ладно б одна Катя. А теперь ещё и Дима, а если и Вика…

— Не если, а уже… — Виктория смутилась. — Папа. Я давно тебя чувствую. Много лет. Просто не хотела тебя расстраивать и пугать. Это был мой маленький секрет.

— Сумасшедший дом, а не семья, — генерал в притворном ужасе закрыл лицо руками, хотя все видели, что он еле сдерживается, что бы не захохотать.

— Кстати, Сергей Павлович, — спросил Олег. — А Вас отметили или нет?

Ярый протянул руку Белому, но на запястье ничего не было.

Олег удивлённо поднял глаза на Сергея, но тут встряла полуголая девочка.

— Дедушка. Как тебе не стыдно, а? Зачем обманываешь нас? Ну, скажи. Пожалуйста. И покажи всем. Я же вижу, что ты быстро сообразил как можно спрятать символ. Давай-давай, не стесняйся.

Ярый смутился и закрыл глаза, а на его запястье появилось изображение птички, более похожей на маленького воробья.

Все вокруг посмотрели на высокого, крепко сложенного мужчину и символ. Сравнили и… раздался дружный смех.

Ярый убрал символ с руки.

— Чего ржёте как кони? Ничего смешного нет. Я так понимаю, что символ воробья — грозный знак. Вроде небольшая птичка, а нагадить может даже вполне осязаемо и, главное, совершенно для всех неожиданно.

Немного успокоившись, потренировавшись, что бы овладеть умением быстро проявлять и убирать с руки знаки, все разошлись по палаткам.

Белый, оказавшись сегодня один, так как Дмитрий Михайлович уехал с другом в город, немного порадовался тому, что никто так и не спросил какой же знак получил он сам.

Олег вынул из спальника руку и «включил» изображение.

Такой знак не относился ни к одному из РОДОВ.

Под кругом с изображениями зверей снизу были две человеческие ладони, словно это был и не круг, а целый мир, который нежно, но уверенно держал на руках человек…

Конец второй книги.