Карина де Сантис Спящая в огне

Пролог

— Приятно вновь вернуться в дом родной. Неприятно видеть предателя.

Говорившую сложно было назвать девушкой, но визуально она таковой являлась. Высокая, с королевской осанкой и острыми, точно кинжалы, чертами бледного лица, на котором застыли лиловые трупные пятна. Нижнюю часть ее лица с тонкими невыразительно бледными губами скрывала молочная маска в виде закрытой челюсти хищного зверя. Да и вся она являла собой единый вид чудовищно мертвого человека, который невесть как стоит на ногах. Но, несмотря на мертвый внешний вид, она являла всем своим видом власть и древнее могущество. Стоять рядом с ней было также опасно, как касаться руками огня. И, тем не менее, двое людей находились почти рядом, не обжигаясь. Острое тело, буквально обтянутое бледной холодной кожей, показывало все ее кости. Точнее те, что не были скрыты за нарядом. Сшитое будто из самого ночного неба платье точно обтягивало фигуру, как вторая кожа, лишь к низу имея свободный крой, который почти что прикрывал голые ступни. Платье имело две широкие лямки на плечах, которые плавно переходили в открытый лиф, оканчивающийся у живота тонким золотым поясом, похожим на маленькие звезды, и прикрывающий грудь лишь спереди. Тканевое украшение обвивало шею, мерцая странным блеском, а тонкие золотые цепи, отходящие от него, крепились к изящным наплечникам того же цвета, под которыми были шлейфы темной полупрозрачной ткани, свободно обвивающие руки. Волосы, противоречащие любым законам природы, были вороного цвета и струились по спине водопадом, украшенные изящной костяной диадемой.

Созданная из противоречий, она выглядела как труп со своими пятнами, раскинувшимися по коже будто странные созвездия, но при этом в этой девушке ощущалась такая древняя разрушительная мощь, перекрывающая мнимую слабость тела.

— Госпожа Смерть, — он улыбается ей улыбкой давнего знакомого. Из уголка сожженных губ стекает гранатовая капля крови. Девушка, чьи руки объяты огнем, стоит позади, взирая на гостью. Она ее знает. По легендам и преданиям, по рассказам стариков и по пророчеству, которое смогла исполнить. Она, дочь огня и той, что утаила ее рождение, исполнила предназначение, вернув Смерть на континент. Но какой ценой?

Она видела ее впервые. Юная душа рядом с разрушительной силой создания. Он был причиной, по которой Смерть покинула континент. Старая душа, посмевшая изменить порядок вещей. И вот они наконец встретились лицом к лицу.

Глава 1

Шорох листьев и приглушенное пение птиц обволакивали ее, успокаивая. Ее родные земли, место, где она выросла. Она знает его как свои пять пальцев и никогда не заблудится в лабиринте почти вечнозеленых деревьев, окружающих ее дом со всех сторон. Многих могли пугать незнакомые тропы в густой чаще леса, но только не ее.

Тропа вывела Этну к ручью, протекавшему на стороне, где живут целители и, соответственно, она сама. Три теплых солнца, подобно трем правителям Форланда, прогревали землю с самого утра, но благодаря многовековым кронам деревьев здесь не было жарко и царила приятная прохлада. Опустившись на мягкую траву возле воды, молодая целительница поставила рядом с собой плетеную корзину с запасами трав, которые успела собрать утром. Часть из этих запасов останется на Севере, у самих целителей, а другая часть будет направлена на Юг — туда, где живут три правителя, а жизнь бьет ключом, не умолкая ни на миг.

Сама Этна ни разу не была на Юге. Она хоть и являлась целительницей, но пока еще не закончила стадию ученичества и поэтому не могла покидать Севера, ровно, как и другие ученики, живущие в других частях континента. Это были древние и негласные правила, которые строго блюлись. Но она знала, что Юг не похож ни на один из всех островов и имеет мосты соединения с каждым из них. На Западе, например, жил морской народец, владеющий магией времени. На Востоке жили горные воители, чьи сердца были закалены бесстрашием. На самом Севере живут целители и шаманы. А Юг является соединением всех этих островов и скоплением всех трех народов. Сердце всех разделенных островов, некогда бывших единым континентом.

До полуденных солнц нужно было еще успеть собрать некоторые травы и ягоды, но Этна начала работу еще с рассветом и теперь решила немного передохнуть. Наклонившись к ручью, она с безразличием посмотрела на свое отражение. Многих оно пугало, другим просто было неприятно, но она сама давно привыкла к этому безобразию. Ее лицо было испещрено множеством шрамов, один из которых едва не лишил правого глаза, а другой перечеркивал полные губы. Лисья узкая форма глаз с почти черной радужкой в обрамлении прямых темных волос, оканчивающихся на середине шеи, немного сглаживали внешний вид ученицы целительницы. Но не делали ее полностью красивой в чужих глазах. Ровно, как и в своих собственных.

Всю свою сознательную жизнь она пыталась выяснить, откуда у нее эти следы, протягивающиеся сквозь все ее тело, но ответов не находила. Родителей, избавившихся от нее в младенчестве, не было, чтобы задать вопрос, а старшие целители хранили молчание. В конце концов, Этна просто сдалась, решив, что ужасные шрамы так и останутся для нее загадкой.

Сняв легкую перчатку, сшитую из полупрозрачного материала, с руки, она зачерпнула ладонью воду и выпила эту жидкую прохладу. Сколько она себя помнила, Этна всегда была любознательной. Достигнув возраста обучения, каждый северянин мог решить для себя, чему он будет обучаться. Одни решали лечить физические недуги и становились целителями, оставаясь жить в Доме. Другие выбирали таинственный путь шаманов, способных влиять на незримые раны, неподвластные рукам целителей. Этна выбрала для себя первый вариант, но ей было интересно наблюдать и за работой шаманов. Ее интересовало абсолютно все. Не было такой темы, которую она не затрагивала хоть на немного. Поэтому неудивительно, что ее расстроила загадка происхождения собственных шрамов и отсутствия родителей.

Решив, что достаточно передохнула, целительница вытерла ладонь о свою легкую оливковую накидку, надела перчатку, скрывающую шрамы и поднялась на ноги, подхватывая корзинку. Осталось собрать водяную мяту и можно будет возвращаться домой.

Направляясь вниз по ручью, молодая целительница прислушивалась к звукам леса. Тот никогда не замолкал и всегда был полон звуков: то пением птиц, то шорохом животных. Сейчас вдалеке слышалось тягучее песнопение шаманов, обрамленное глухими стуками в бубен. Для целительницы, не слышавшей другой музыки, эти звуки были необычны и по-своему красивы. Она даже