какой к черту спонсор? Или опять про то, что кого-то надо простить, хрен знает зачем, и страдать от того, что от тебя ушла баба к другой бабе?

Петр: – Мне кажется ты не прав. Пару новелл там получилось неплохих.

Роман: – Может быть. Я ведь не видел. Я ни сразу вспомню фильмы, которые произвели на меня впечатление. То есть я их помню, но их очень мало. Помнишь “Карлик-нос” ГДРовский. Это и фильм-то не настоящий был, как спектакль он выглядел, ну, то есть, как будто в павильоне его сняли, потому что я помню, что там не было живых пейзажей, там архитектуру никакую не показывали и природу. Декорации. Я это помню хорошо, но сколько мне тогда было – не помню. Может лет пять. Ну, так вот, это было первый раз, когда я жутко испугался. Карлик в моём мозгу засел навсегда. Этот ёбаный карлик. Он везде был, в шкафу, под кроватью, в тёмном коридоре. И сейчас он там же…

Петр: – Ты знаешь, я его еще раньше смотрел. И тоже боялся. Жуткий фильм, для меня покруче любого фильма ужасов. Фильм-спектакль.

Роман: – А дальше был еще фильм ”Выше радуги”. Здесь я впервые влюбился. Та тётка, которая сделала, чтобы главный герой мог высоко прыгать, ну там, фея что ли или кто она там, я её очень любил. Я думал, что женщина должна быть именно такой и никакой другой. И я всегда о ней помнил и помню сейчас. Она максимально недоступная, она фея и меня это ещё больше притягивало. Недоступность и страх – вот составляющие всей моей жизни. Всегда хотеть то, чего никогда не получишь и безумно бояться это потерять.

Петр: – Ты сегодня так откровенен. А этот кофе как помои. И еда – ее нельзя есть.

Роман: – Я просто хочу, чтобы мой брат снимал настоящее кино. А не бред, который снимают все вокруг. Я сейчас читаю книгу Генри Роллинза. Он в ней пишет стихи. Я пока читал, написал стихотворение и посвящаю его ему. Послушай (достает листок бумаги).

Где вопросов стаи роятся в моём убежище

Мир не сошёл с ума

Плоть гниёт не в земле. Дыхание мертво

Кто спросит? Кто ответит?

Утратив себя, оставляю надежду.

Там, где щелчок, вырывающий сознание,

Дыши пустотой. Твои внутренности уже в узле

Проклинай мечты, не верь пророкам.

Вырывай сердце близких, жги их воспоминания

Кто помнит – тот забудет

Твои вены нитки. Твоя кровь пустяк

Возьми её, возьми, как мать брала тебя

Лживый шёпот. Вода смоет пороки.

Затемнение.

Картина третья

Интерьер из первой картины

Лидия сидит на диване. Она читает книгу. Вечер. Горит торшер. Звонок на двери не работает, кто-то стучит в дверь. Не сильно, не громко, но настойчиво.

Лидия встает, кладет книгу на столик, идет к двери.

Лидия: – Кто там?

Голос за дверью: – Даже не знаю, как сказать, но я приехал к Вам. Я от Виктора.

Лидия: – От Виктора? Он ничего мне не говорил, не звонил, не предупреждал.

Голос за дверью: – Меня зовут Петр. Я думаю, что Витя очень занят, и очевидно, не успел позвонить вам. К тому же я не был уверен до конца, что зайду к вам. Я давно тут. Не бойтесь, прошу Вас…Я режиссер. И хороший знакомый Вашего мужа.

Лидия: – Ну, что же…Если вы друг Виктора…

Открывает дверь.

В комнату входит мужчина. Он почти ровесник Лидии, но выглядит молодо. Одет стильно. Дорогой костюм. Без галстука. Белая рубашка. Пальто из чистой шерсти. Крепкий. Коренаст. Снимает шляпу – лысый. В руках небольшой букет цветов и бутылка вина в бумажном пакете.

Петр: – Здравствуйте, извините за вторжение. Уже вечер, но вас так трудно застать, а в театр я не решился зайти и искать вас там. Прошу простить меня великодушно.

Лидия: – Да что вы. Я не занята. Снимайте пальто. Вот вешалка. Проходите.

Петр: – Цветы – это вам (улыбается).

Лидия: – Спасибо. Это так неожиданно и приятно. Пойду, поставлю в вазу.

Петр (снимает пальто, вешает пальто и шляпу на вешалку): – Вы уж простите. Так получилось. Виктора я видел больше месяца назад, он и позабыл, наверняка, что я могу зайти к вам.

Лидия наливает воду, ставит цветы в вазу на столик у дивана. Жестом приглашает сесть на диван. Петр очень деликатен. Садится на диван. Вынимает вино из пакета, ставит на стол. Вопросительно смотрит на Лидию?

Лидия: – Я не пью. Завтра опять репетиция с утра.

Петр: – Ну, разве чуть-чуть? Это сухое вино.

Лидия: – Если чуть-чуть, за знакомство. Право, я не помню вас, хотя я, конечно, не могу знать всех друзей моего бывшего мужа.

Петр: – Бывшего? (удивленно).

Лидия: – Ну, даже странно, что вы не знаете. Вы давно в театре? Или…

Петр: – Я не театральный режиссер. Я не знаком со всей этой театральной жизнью. И мало знаком с этой....тусовкой. Хотя многих актеров знаю лично. Просто я так понял, что вы в силу некоторых причин не живете вместе и все…Впрочем, я не люблю лезть в чужую жизнь. Давайте оставим эту тему. Хорошо?

Лидия: – Меня она не смущает вовсе. Мы уже много лет не живем. Но как хотите.

Петр: – У вас есть штопор? Бокалы?

Лидия: – Минутку.

Уходит, приносит штопор и два бокала. Фрукты, сыр. Падает штопор. Петр благодарно кивает головой. Открывает бутылку. Наливает по чуть-чуть.

Петр: – Ну, я буду краток. За неожиданную встречу и за знакомство.

Чокаются. Фактически оба слегка пригубили и поставили бокалы.

Лидия: – Я так понимаю, что вы ко мне по какому-то делу. Или с каким-то предложением?

Петр: – Вы умная женщина. И проницательная (улыбается).

Лидия: – Я пока не сказала ничего умного (смеется). Любопытно конечно. Когда я жила там, откуда вы приехали, со мной, обычно, ничего не происходило. И неожиданных знакомств, как это, не было. Хотя…(задумывается). Нет, все же не было именно таких встреч…Но вы понимаете, я занята сейчас в театре и не представляю, что вы можете предложить, чтобы я нашла возможность работать с вами…Впрочем, я пока не знаю ничего…(улыбается). Вы мне расскажете?

Петр: – Да, конечно. Я планирую снимать фильм. Кино. Вы же снимались в фильмах? Я читал, что у вас есть опыт работы в кино.

Лидия: – Немного. Но у меня есть одно правило. Ваша история должна быть ВЕРТИКАЛЬНОЙ.

Петр: – Вертикальной?

Лидия: – Именно так.

Петр: – Вы мне объясните, что это значит?

Лидия: – Понимаете, Петр, для меня театр – метод познания мира. Вы согласны с таким утверждением?

Петр: – ???