с его огромным животом и явно не дети. Значит, вынесли Наташу, и машина с мигалкой на крыше поглотила ее, скрыв от посторонних глаз. Мельком глянув в сторону толпы зевак, я сделал вывод, что их количество увеличилось чуть ли не вдвое. Сейчас они разбились на маленькие группки по интересам и старались как можно больше рассмотреть. Некоторые шептались, но большинство стояли молча. Человек в белом халате отпаивал успокоительным тетю Катю, а женщина из дома напротив обмахивала ее журналом. Тетя Катя всегда принимает происходящее близко к сердцу, так что при виде трупа ей предсказуемо стало плохо. Жаль, что ее не увели раньше, – можно было поберечь нервы этой доброй женщине.

На выходе из подъезда появились новые белые халаты. В руках медиков были такие же носилки, но теперь под белой простыней виднелось пузатое тело Коли. Врачам было явно тяжело. Еще бы, там же не только живот, но и два метра роста. Сколько он весит? Думаю, килограммов сто пятьдесят. Ребятам не позавидуешь. Я бы на их месте записался сегодня на хороший массаж. Хотя, возможно, они уже привыкли к такому. То, что осталось от Коли, тоже исчезло внутри машины, и два человека с носилками снова направились в подъезд.

– Я же говорил! Они все умерли! – Кузнечик подпрыгнул на месте. – Говорил же!

– Тихо ты, а то взрослые заметят! – Маша толкнула его в бок и приставила палец к губам. Затем, оглянувшись назад и увидев меня, омерзительно улыбнулась. Ребята замолчали.

То, чего все с нетерпением ждали, а многие в душе боялись, произошло через пару минут. В дверях подъезда снова появились медики с полными носилками. Тетя Катя вскрикнула и через секунду упала в обморок. На носилках, как мешки с мусором, лежали маленькие тела, накрытые белой простыней. Все дети семейства Дроздовых… Когда их заталкивали в машину, из-под простыни выскочила маленькая ручка, покрытая сажей. Дети рядом со мной вскрикнули, и Света отвернулась. Все потупили взгляд, и только Маша не отрываясь наблюдала за тем, как носилки с телами исчезают внутри машины. Но самое страшное было не это. Сзади тоже раздался крик. Этот голос я не спутаю ни с каким другим. Оглянувшись, я увидел Леру. Она зажмурилась сама и прикрывала глаза котенку, которого держала на руках, спасая от реалий человеческого мира.

Я сглотнул и подошел к дочери. Прижав ее к себе, я стоял и думал, как успокоить ее. О смерти мы с ней уже говорили: в садике у одной из девочек в аварии погиб отец. Лера долго просила нас рассказать ей о случившемся, и мне пришлось это сделать. Тогда я объяснил ей, что умирают старые люди и некоторые молодые. Но сейчас… Сейчас она видела мертвых детей. С этими детьми она виделась во дворе на площадке. С ними же она здоровалась в подъезде и ходила в сад, хоть и в разные группы. Дети не должны знать о смерти – таково мое мнение. Но что делать, если ребенок становится свидетелем смерти и понимает, что подобное может произойти и с ним?

Так мы и стояли, прижавшись друг к другу. Дочь не выпускала из рук котенка (сейчас я согласился бы уговорить жену забрать его к нам). Компания из пяти друзей, проводив взглядом уезжающие машины с мертвыми телами, направилась к месту стоянки. По дороге начался разговор, затеянный Кузнечиком, но, кто отвечал ему, я так и не разобрал – размышлял о Лере.

– Вау! Круто было! – тараторил мальчик. – Вы видели, как детей несли? Интересно, мелкий тоже умер?

– Конечно, умер, – ответил девичий голос. – Как же по-другому?

– Не, ну все-таки круто! – Кузнечик снова выразил свой восторг от увиденного.

– А почему ты тогда отвернулся? – спросила девочка.

– Я? А ты? Вы все отвернулись!

– Ты первый отвернулся, – вмешалась другая девочка.

– Ты хоть спать сам сможешь? – спросила, как мне показалось, Маша.

– А в туалет ночью пойдешь? – засмеялся второй мальчик.

– Да что вы ко мне пристали? Сами вы трусы.

Я смотрел, как он проходит мимо, провожаемый недобрым смехом друзей. В голове сформировался вопрос: что же из них вырастет? Может, я старею, да так, что уже начал брюзжать и скоро начну всех вокруг называть «наркоманами»? Но с этими ребятами явно что-то не так, это не настоящая дружба. А мои, где мои настоящие друзья? Нет их. Кто-то уехал после выпуска, кто-то остался в районе, где я прожил все свое детство и юность. Связи поддерживаются, а дружба утеряна. Но у этих еще вся жизнь впереди, многое может измениться. Наташа тоже хотела своим детям другой судьбы, но не срослось, как говорится. Она мне несколько раз говорила, что ее дети будут лучше своих родителей. Наташа мечтала, что, когда детям придет время поступать в институт, они с мужем бросят пить и будут всеми силами помогать им выбиться в люди. Помню, что тогда мне на ум пришла песня одной панковской группы о мотоцикле, который купили на деньги, вырученные от сдачи бутылок.

Я присел рядом с Лерой и заглянул в ее по-детски огромные глаза. Она уже не жмурилась, и котенок в ее руках тоже мог лицезреть мир. В глазах дочери я прочитал вопрос, и мне пришлось ответить.

– Да, доченька, так бывает. – Я опустил голову и прикрыл глаза. – Детки тоже умирают. Болезни, несчастные случаи, убийства… Лера, пойдем домой. Я включу тебе мультик о героях. Будешь смотреть?

В ее лице произошли изменения. Именно их я и ждал. Детский мозг по-другому работает с информацией. Дети быстро выбрасывают из головы то, что мешает им оставаться детьми. Мультик? Конечно хочу! Конфету? Дайте две! Так что Лера окинула меня вопросительным взглядом, будто ища подвох в моих словах и, не найдя его, заулыбалась.

– Пойдем быстрее домой, папочка! Я тебе новый мультик покажу, мне его мама вчера включала.

Я обнял ее и поднялся на ноги.

– Только дома не забудь помыть руки! – проговорил я строго и прижал к себе ее головку.

Мы шли к своему подъезду. Позади разливался смех оставшейся у кошачьего домика компании. Полиция так и стояла в стороне, делая вид, что происходящее ее не касается. Народ начал расходиться по домам, и у подъезда остались только несколько человек. Без сомнения, пожар будет темой для разговора еще несколько недель.

Я держал дочь за руку и думал о случившемся. Что дальше? Как жить с этими мыслями? С кем поговорить? Все это вопросы без ответов. Пусть в ближайшее время они таковыми и остаются, а потом я постараюсь разобраться.

Дочь смотрела на окно, из которого еще недавно валил дым, и что-то шептала себе под нос.

– Что ты говоришь? – подходя к подъезду, поинтересовался я.

– Я не хочу, чтобы с нами такое же случилось, – сказала Лера. В ее голосе я чувствовал страх. Да, мультики на время изгонят этот страх, но запах дыма еще долго будет напоминать ей о беде.

– С нами такого не случится. Запомни это.

– Хорошо, папочка. –