либо на сменах, либо уже ушли в город. Охранник принял пропуск, что-то отметил в табеле и попрощавшись, открыл дверь.
Город был весь в снегу. Не смотря на вирус, люди ждали праздника. Перед входом в башню стояла высокая елка, вся в шарах и гирляндах. Правда гирлянды не горели, но всё равно было красиво. Идя до дома, отметила, что улочки преобразились, то тут то там появлялись снежинки на окнах. Придя домой с хорошим настроением, и позавтракав с мамой и сыном, легла спать. Вечером меня ждал сюрприз. Звонил Юра с женой, поздравляли. Говорил, что племяннику дали квоту на лекарства в следующем году, он сам не ожидал. Мама испекла мой любимый пирог, а сын радовал своими талантами и успехами в лечении.
Между делом просмотрела новости: новый главный в нашей башне, лента пестрила фотографиями, с которых на меня смотрел Павел. Теперь понятно почему он не звонил. Летом в тридцать пять лет комиссован из армии, занимался благотворительность, волонтерством, обучал новобранцев, был помощником главного в одной из столичных башен. За заслуги направлен возглавить другую башню. Родные погибли во вторую волну. Едет с невестой. Я выключила телефон.
Лера, жизнь продолжается! Завтра побуду с семьей и пойду в понедельник искать работу в городе.
Ночью у сына случился рецидив. Он начал задыхаться и бледнеть на глазах. Вызванный ночью доктор поставил два укола. Это привело мальчика в более менее вменяемое состояние, но он всё равно был слишком слаб и проваливался в сон. Вердикт был не в нашу пользу. Вакцина переставала действовать на Стёпу. Его необходимо поместить в башню под наблюдение врачей.
Не дожидаясь утра я начала писать всем, отправила массу запросов и даже подала заявку на кредит, вдруг участие в эксперименте платное. Судя по новостям желающих было много. Но до завтрака не пришло ни одного ответа, а сыну стало хуже.
Решение было принято мгновенно. Тот самый последний вариант, который я каждый день отметала, и надеялась избежать. Написав прощальные письма, а их не много, Юре, Наде и Павлу, я поблагодарила их за всё хорошее, что они для меня сделали. Попрощалась с рыдающей мамой, знаю что она пошла бы сама, но её не возьмут из-за возраста. И поцеловала спящего Степана, когда вырастет то поймет меня. Важно прийти к открытию, чтоб успеть спасти моего мальчика.
Я стояла напротив белой башни. Пустая улица, ни кто здесь ни то что не ходил, люди отказывались жить в этом районе. Поэтому здесь остались те, кому не куда идти или не хватало денег на что-то другое. В семь утра, эта часть города казалась вымершей.
Заявление в волонтеры я заполнила ещё дома, останется только согласовать все условия перехода: я иду волонтером в белую башню, моя семья переезжает в черную и получает всю необходимую поддержку. Почему я уверена что меня не обманут? Да потому что профсоюз из таких родственников, тех кого заселили в черную башню, потому что кто-то из их родных ушел волонтером, тщательно отслеживало судьбу каждого человека. Были случаи, что даже дальних родственников селили в другую башню, потому что их близкий ушел волонтером во вторую волну.
Уйти волонтером во вторую волну означало подписать смертный приговор. Ни один из волонтеров не вернулся домой. Возможно они все продолжали жить в белой башне. Но за это время ни разу не отказали ни одному человеку в приеме заявления. Слухи ходили разные, кто-то говорил что там умирают “пачками”, кто-то говорил что над людьми проводят эксперименты. Но все знали точно, волонтеры подвергались высокому риску и могли заразиться и умереть в любой момент.
Будильник противно запищал. Всё, сейчас начнётся приём желающих. Хотя кроме меня никого не наблюдалось. Я шагнула на обледенелую тропинку к зданию. Сколько тут метров, пять? Как же быстро я их прошла! Дверь белая, но при этом самая обычная, как и множество пластиковых дверей, которые ставили везде. Взялась за ручку. Жить! Как же хотелось жить! Отдернула руку, посмотрела в телефон. Сообщений не было. Посмотрела на небо, такое чистое и голубое. Вдохнула поглубже, какой же промозглый воздух. Выдохнула. Всё Лера, соберись! Взялась за ручку и потянула дверь на себя…
Она не открывалась. Как? Нет! Пожалуйста! Я начала барабанить в дверь! Вот я сама пришла, мне надо! Очень надо! Я дергала дверь за ручку, но та была заперта.
Раздался звук подъезжающей машины. Я невольно обернулась. Резкое торможение, за рулем сидел Павел. Он выскочил и, подбежав, обнял меня.
— Успел! — он был бледен и еле стоял на ногах.
— Я ничего не понимаю! Они закрыты, — мой голос был еле слышен.
— Да, по моей личной просьбе!
И тут же за спиной щелкнул замок открывающейся двери, из за которой выглянула женщина. Увидев нас она улыбнулась и закрыла дверь, вновь защелкнув её на ключ.
— По твоей просьбе? — я была зла и начала бить колотить его по груди, вырываясь из объятий. — Да мой сын в опасности! Он может умереть в любую минуту!
— Он в башне, уже получает новую вакцину вместе с дочерью твоей напарницы! — он тряхнул меня за плечи, на его щеках появился румянец. — Ты же знаешь что отменили все разрешения от родственников, при угрозе жизни и здоровью, врачи смотрят только на противопоказания и сами принимают решения.
Я уже ничего не понимала, голова кружилась от морозного воздуха, а сердце бешено колотилось. Паша усадил меня в машину и повез на другой конец города.
— Как ты здесь оказался? — надо было хоть как то привести мысли в порядок.
Павел остановился, было видно что ему плохо, бледность снова вернулась. Он развернулся и взял меня за руку.
— Поцелуй меня и я всё расскажу! — и не дожидаясь сам поцеловал меня. — Та девушка, хакерша, он закинула вирус в твой телефон. Ты лишилась возможности получать сообщения от близкого круга. Твой брат, Юра, он не смог с тобой связаться, тогда он позвонил твоей маме, но ты уже ушла. Он связался со мной, а я с главным в Белой башне. Они согласились отложить приём заявлений на пол часа.
— Что ты им пообещал? — я понимала что это нарушение регламента и на него пошли бы только в исключительном случае.
— Вакцину для всего города и двух башен, — он выдохнул и крепче сжал руку. — Не сразу, но по возможности в кратчайшие сроки.
— Как ты это сделаешь? — я понимала что это не реально.
— Я и есть вакцина, — он обнял меня и всё рассказал.
Павел служил в отряде где собрали всех добровольцев, согласившихся испытать вакцину после первой волны. После введения вакцины они должны были провести два месяца под наблюдением врачей, но этому не суждено
Город был весь в снегу. Не смотря на вирус, люди ждали праздника. Перед входом в башню стояла высокая елка, вся в шарах и гирляндах. Правда гирлянды не горели, но всё равно было красиво. Идя до дома, отметила, что улочки преобразились, то тут то там появлялись снежинки на окнах. Придя домой с хорошим настроением, и позавтракав с мамой и сыном, легла спать. Вечером меня ждал сюрприз. Звонил Юра с женой, поздравляли. Говорил, что племяннику дали квоту на лекарства в следующем году, он сам не ожидал. Мама испекла мой любимый пирог, а сын радовал своими талантами и успехами в лечении.
Между делом просмотрела новости: новый главный в нашей башне, лента пестрила фотографиями, с которых на меня смотрел Павел. Теперь понятно почему он не звонил. Летом в тридцать пять лет комиссован из армии, занимался благотворительность, волонтерством, обучал новобранцев, был помощником главного в одной из столичных башен. За заслуги направлен возглавить другую башню. Родные погибли во вторую волну. Едет с невестой. Я выключила телефон.
Лера, жизнь продолжается! Завтра побуду с семьей и пойду в понедельник искать работу в городе.
Ночью у сына случился рецидив. Он начал задыхаться и бледнеть на глазах. Вызванный ночью доктор поставил два укола. Это привело мальчика в более менее вменяемое состояние, но он всё равно был слишком слаб и проваливался в сон. Вердикт был не в нашу пользу. Вакцина переставала действовать на Стёпу. Его необходимо поместить в башню под наблюдение врачей.
Не дожидаясь утра я начала писать всем, отправила массу запросов и даже подала заявку на кредит, вдруг участие в эксперименте платное. Судя по новостям желающих было много. Но до завтрака не пришло ни одного ответа, а сыну стало хуже.
Решение было принято мгновенно. Тот самый последний вариант, который я каждый день отметала, и надеялась избежать. Написав прощальные письма, а их не много, Юре, Наде и Павлу, я поблагодарила их за всё хорошее, что они для меня сделали. Попрощалась с рыдающей мамой, знаю что она пошла бы сама, но её не возьмут из-за возраста. И поцеловала спящего Степана, когда вырастет то поймет меня. Важно прийти к открытию, чтоб успеть спасти моего мальчика.
Я стояла напротив белой башни. Пустая улица, ни кто здесь ни то что не ходил, люди отказывались жить в этом районе. Поэтому здесь остались те, кому не куда идти или не хватало денег на что-то другое. В семь утра, эта часть города казалась вымершей.
Заявление в волонтеры я заполнила ещё дома, останется только согласовать все условия перехода: я иду волонтером в белую башню, моя семья переезжает в черную и получает всю необходимую поддержку. Почему я уверена что меня не обманут? Да потому что профсоюз из таких родственников, тех кого заселили в черную башню, потому что кто-то из их родных ушел волонтером, тщательно отслеживало судьбу каждого человека. Были случаи, что даже дальних родственников селили в другую башню, потому что их близкий ушел волонтером во вторую волну.
Уйти волонтером во вторую волну означало подписать смертный приговор. Ни один из волонтеров не вернулся домой. Возможно они все продолжали жить в белой башне. Но за это время ни разу не отказали ни одному человеку в приеме заявления. Слухи ходили разные, кто-то говорил что там умирают “пачками”, кто-то говорил что над людьми проводят эксперименты. Но все знали точно, волонтеры подвергались высокому риску и могли заразиться и умереть в любой момент.
Будильник противно запищал. Всё, сейчас начнётся приём желающих. Хотя кроме меня никого не наблюдалось. Я шагнула на обледенелую тропинку к зданию. Сколько тут метров, пять? Как же быстро я их прошла! Дверь белая, но при этом самая обычная, как и множество пластиковых дверей, которые ставили везде. Взялась за ручку. Жить! Как же хотелось жить! Отдернула руку, посмотрела в телефон. Сообщений не было. Посмотрела на небо, такое чистое и голубое. Вдохнула поглубже, какой же промозглый воздух. Выдохнула. Всё Лера, соберись! Взялась за ручку и потянула дверь на себя…
Она не открывалась. Как? Нет! Пожалуйста! Я начала барабанить в дверь! Вот я сама пришла, мне надо! Очень надо! Я дергала дверь за ручку, но та была заперта.
Раздался звук подъезжающей машины. Я невольно обернулась. Резкое торможение, за рулем сидел Павел. Он выскочил и, подбежав, обнял меня.
— Успел! — он был бледен и еле стоял на ногах.
— Я ничего не понимаю! Они закрыты, — мой голос был еле слышен.
— Да, по моей личной просьбе!
И тут же за спиной щелкнул замок открывающейся двери, из за которой выглянула женщина. Увидев нас она улыбнулась и закрыла дверь, вновь защелкнув её на ключ.
— По твоей просьбе? — я была зла и начала бить колотить его по груди, вырываясь из объятий. — Да мой сын в опасности! Он может умереть в любую минуту!
— Он в башне, уже получает новую вакцину вместе с дочерью твоей напарницы! — он тряхнул меня за плечи, на его щеках появился румянец. — Ты же знаешь что отменили все разрешения от родственников, при угрозе жизни и здоровью, врачи смотрят только на противопоказания и сами принимают решения.
Я уже ничего не понимала, голова кружилась от морозного воздуха, а сердце бешено колотилось. Паша усадил меня в машину и повез на другой конец города.
— Как ты здесь оказался? — надо было хоть как то привести мысли в порядок.
Павел остановился, было видно что ему плохо, бледность снова вернулась. Он развернулся и взял меня за руку.
— Поцелуй меня и я всё расскажу! — и не дожидаясь сам поцеловал меня. — Та девушка, хакерша, он закинула вирус в твой телефон. Ты лишилась возможности получать сообщения от близкого круга. Твой брат, Юра, он не смог с тобой связаться, тогда он позвонил твоей маме, но ты уже ушла. Он связался со мной, а я с главным в Белой башне. Они согласились отложить приём заявлений на пол часа.
— Что ты им пообещал? — я понимала что это нарушение регламента и на него пошли бы только в исключительном случае.
— Вакцину для всего города и двух башен, — он выдохнул и крепче сжал руку. — Не сразу, но по возможности в кратчайшие сроки.
— Как ты это сделаешь? — я понимала что это не реально.
— Я и есть вакцина, — он обнял меня и всё рассказал.
Павел служил в отряде где собрали всех добровольцев, согласившихся испытать вакцину после первой волны. После введения вакцины они должны были провести два месяца под наблюдением врачей, но этому не суждено