оживился и в знак приветствия протянул свою руку.

– Должно быть, Вы – Виктор? Абрамов? Старший следователь Волошин Алексей Васильевич. Это я звонил Вам. Очень приятно.

– Да, и мне, – ответил я и протянул свою руку в ответ.

– Что ж, не будем терять времени зря. Чем раньше начнем, как говорится…

Волошин нервно поморщился, словно не мне, а ему предстояло опознать в изуродованном теле своего брата, кивнул головой и нырнул в открытые двери патологоанатомического отделения.

Это оказалось труднее, чем я себе представлял. Когда сотрудница морга отдернула белую простыню, скрывающую лицо брата, я невольно вздрогнул. Ведь лица, как такого не было. Только часть. Напрочь отсутствовал нос, губы и уши. Вместо правой щеки – дыра. Из нас двоих только брат унаследовал черты отца и теперь от них ничего не осталось. Практически. Когда-то это сходство так раздражало меня. Казалось несправедливым.

Каким же я был глупцом.

– Это Ваш брат? – голос Волошина звучал как будто из далека.

– Да, это он, – скорбно ответил я, подавляя подступающий к горлу ком.

Следователь кивнул сотруднице морга и та, задвинула тело Артура в морозильную камеру, предварительно накрыв его.

– Вы установили причину смерти?

Я перевел взгляд с одного на другую и заметил, как те переглянулись. Взгляд женщины при этом, как мне показалось, выражал озабоченность.

– Дикие животные постарались, конечно, – Волошин вышел вперед, – но сделали это уже после его смерти. Признаков насильственной смерти нет. Так что это не убийство. Токсикологическая экспертиза тоже же не выявила посторонних веществ в крови Вашего брата.

– Тогда от чего он умер?

– От страха, – подала голос женщина и получила в ответ недовольный взгляд Волошина.

– У него остановилось сердце. Так считает судмедэксперт.

– Мне кажется, они не заинтересованы расследовать смерть Арта, – раздосадовано заявил я матери чуть позже в телефонном звонке, когда ехал домой.

– Уверена, они делают все, что в их силах, – ответила она спокойно, что меня разозлило еще больше.

– Они считают, что у него остановилось сердце!

– А ты считаешь иначе? – голос прозвучал натянуто.

Ее вопрос несколько охладил меня.

– Я не знаю.

Мама тяжело вздохнула.

– Твой отец умер от остановки сердца. Возможно, это что-то семейное. Понимаю, ты расстроен, но не принимай все близко к сердцу. – Так она хотела сказать «не сходи с ума». Страх того, что и второй сын погрузится в пучину безумия, медленно, но верно стачивает ее изнутри. – Позволь сотрудникам полиции выполнять свою работу. Когда они отдадут нам тело?

– Да хоть сейчас, – я шмыгнул носом. – Следователь закрывает дело. У них нет причин держать Арта у себя. Когда ты приедешь?

В трубке повисло молчание.

– Не знаю, – в голосе слышалось сомнение.

– Ты предлагаешь заниматься похоронами мне?

– Конечно, нет!

Она оскорбилась, но я знаю, что ей бы этого хотелось. Любовь к Артуру давно иссякла, а он сам и его проблемы стали ее тяготить. Если смерть отца принесла горе, то смерть сына – облегчение.

– Я приеду, как смогу. В последнее время много работы, – дополняет она, но я теряю интерес к разговору, да и к дому подъехал. – Постараюсь уладить дела и приехать завтра вечером.

– Хорошо. Звони, если что. Пока.

– Пока.

Я отключил телефон, вышел из машины и направился к дому. Металлическая калитка протяжно заскрипела в знак приветствия. Отметил себе, что стоит смазать петли. Сделать хоть что-нибудь для этого места. Наверное, дело в настроении, но только сейчас обратил внимание на то, как сильно разросся дикий виноград, словно паутиной укутавший все деревья и кустарники. От некогда цветущего, просторного и уютного сада не осталось и следа. Немецкие предки не одобрили бы.

Уже подойдя к входной двери, вспомнил об увиденном в подвале. Стало интересно, поэтому прошелся вдоль дома и свернул за угол. Дойдя до окон, присел на корточки. Высокая трава немного примята и развалена. Но говорит ли это о чем-нибудь? Только о том, что наступила осень и такое состояние для травы вряд ли примечательно. Все-таки это была кошка. Кажется, вчера я видел одну на соседнем участке.

Я выпрямился как раз тогда, когда стае воронов, живущих в зарослях винограда, приспичило куда-то лететь. Каркая, под звонкие хлопки собственных крыльев они скопом вылетели из укрытия, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Я машинально обернулся и застыл на месте. Дыхание перехватило, а по телу пробежали мурашки. Там, за сиреневым кустом и занавесом из виноградных лоз кто-то был. Человек. Судя по фигуре – мужчина. Прошло несколько секунд (хотя мне показалось, что вечность) прежде, чем я решил что-то делать. За это время незнакомец не покинул своего укрытия. Не знаю даже, шевелился ли он.

– Эй! – крикнул я, поскольку не придумал ничего лучше, но ответа не последовало.

Сделал шаг в его сторону, а потом еще один. Сердце в груди стучало, как отбойный молоток. В голове, обезумев, замельтешили мысли. Смерть брата, фигура в окне, странный сон и опознание – слишком многое разом навалилось на мою психику.

Незнакомец. Кто он?

Чем ближе я подходил к нему, тем отчетливее становился его образ. Коричневая куртка. Темные штаны. Было в нем что-то знакомое. Лицо незнакомца, правда, все так же оставалось скрытым от меня не опавшей с веток листвой.

Напряжение росло. В ушах звенело. Я не мог понять, почему он не выходит. Наверняка же видит меня. Что за игры?

Последний метр преодолел в прыжке, решительно запустил руку в растительный занавес, отодвинул его и протяжно выдохнул.

Манекен. Не человек. Чертов деревянный манекен в одежде! Один из тех, что использовала бабушка. Кто вообще придумал спрятать его в кустах?

Мой прадедушка немец держал в городе мастерскую по пошиву одежды, шил сам и передал любовь к шитью своей дочери. После прихода советской власти ателье закрылось, имущество национализировали, но осталось несколько таких манекенов. Думал их давно выкинули или пустили на растопку.

Я услышал, как у дома остановилась машина, и вышел посмотреть кого принесла нелегкая.

– Алексей Васильевич?

Волошин уже топтался по эту сторону изгороди, нервно перебирая что-то в руках.

– Виктор! Всегда было интересно, кто владелец этого красавца. Я имею ввиду дом.

– Что Вам нужно? – находясь в плохом расположении духа, я не был готов к пустой болтовне.

– Да, простите, – следователь прокашлялся. – Сегодня утром я забыл передать Вам, – Волошин протянул мне конверт. Я нерешительно взял его в руки. – Это вещи Вашего брата. Хотя «вещи» слишком громкое слово. Так, несколько бумажек.

– Спасибо. Не думал, что у него с собой что-то было, – ответил я, крутя в