Предисловие

Изложенное ниже случилось, когда Ему было десять лет. Многое позабылось, но кое-что свежо в памяти и до сих пор встаёт перед глазами. Об этом и повесть. Автор не преследовал цели кого-то очернить или обелить. Всё описанное является наиболее достоверным пересказом произошедших событий и их личной оценкой с позиции ребёнка. И только последняя глава – примерная картина того, как иначе могла бы сложиться Его жизнь.

Пролог

1

Он забегает в светлый подъезд пятиэтажного дома, опирается на старые деревянные перила и запрокидывает голову: фигура мелькает в проёмах, глухие шаги эхом разносятся по лестничной клетке. В солнечных лучах летают частички пыли. Она появится через секунды и, обогнув последний пролёт, пойдёт Ему навстречу. Выходят на улицу. Там Их ждёт мальчишка.

– Можно пойти с вами?

– Знаешь, не стоит. Мы быстро, – тихо отвечает Он. Мальчик пожмёт плечами и быстро скроется во дворе: побежал к другим детям.

Конец августа, но ещё пригревает и тяжело дышится. Из-под ног людей вздымаются облачка песка и быстро оседают.

Она с трудом достаёт пачку сигарет из переднего тугого кармана джинс, спички – с ещё большими усилиями, корча лицо и вытягивая пальцы, – и закуривает наконец.

– Почему ты отказал ему? – вслед за словами изо рта вынырнет струйка дыма и рассеется у Его лица. – Тебе было бы веселее, – не придавая значения взмахам ладони, Она отправляет вслед вторую.

Он неуверенно разводит руками, а про себя задумывается, почему же отказал.

До старого дома десять минут: через дорогу, пройти двором, а потом парк: разбитые бетонные тропинки да неухоженные редкие вязы. Панельная пятиэтажка. Ещё в самом конце весны Они жили здесь. Во дворе за бордюром, возвышающимся ступенькой над асфальтом тротуара: железные детские качели, горка, несколько турников (перекладин для чистки ковров), посреди всего – четыре мусорных бака, отгороженных от площадки бетонными плитами с трёх сторон. Он не помнит, переступал ли когда-то этот бордюр.

Ржаво-оранжевая краска на двери подъезда слоится и трескается, обнажая потемневшее дерево, и уже усыпала порог острыми уголками. Она оставляет Его ждать, а сама скрывается в темноте. Через секунду скрипнет старая пружина, дверь с грохотом закроется. Остаётся перевезти немного вещей.

2

Лениво откроет глаза: Она лежит в полуметре, укрытая пледом по шею. Тёмные мальчишеские волосы где-то торчат, а местами вздымаются о кровать. Холодный свет заливает комнату: по-осеннему пасмурно. Он планировал гулять весь день. Ведь суббота, и не хочется сидеть дома. Он переворачивается на спину, аккуратно придерживая плед над собой. Край подоконника нависает над спинкой кровати, двуспальной или больше: Им хватает с излишком. Высокий потолок белеет наскучившим цветочным узором. Он лежит почти бездыханно, обдумывает, сложив руки на груди, когда Она также ложится на спину и недолго косится на Него. Он повернёт к Ней голову в ответ: плед обнажил плечо и лямку бюстгальтера. Почему-то станет так противно находиться рядом, что Он спешно отводит взгляд. Она довольно кряхтит и потягивается на кровати, закидывая на подоконник сцепленные в замок руки.

– Встаём? – Он снова смотрит в потолок. В ответ – утвердительное сопение. Немедля, Он откинет плед и сразу поёжится. Проползает вдоль кровати и перелезает через заднюю спинку на пол: не хочется переступать через Её ноги. Одевается. Она уже поднялась и сидит на краю кровати сутулясь, уставившись в пол и пожёвывая губы. Наконец вдохнёт и: «С днём рождения».

Он неприязненно оглядит полуголое тело и переведёт взгляд на окно: «Ага». Знал, что так будет. Он не любит праздники, и поздравления, и подарки. Шагнёт к коридору: бабушка. Стареющее тело тонет в светло-бирюзовой футболке почти по колено. На лице ширится улыбка с ямочками на щеках. Обняла.

– С днём рождения, сынок, – и крепче обхватит Его руками. Ему по-своему стыдно, что Она видит это, и Он с силой подался назад, смущаясь: «Ну всё. Не надо».

Она опешила, а потом возмутилась, едва сведя брови: «Ну и не получишь шоколадку».

– Ты что? Она просто поздравляет тебя, – будто нечаянно удивится Она с кровати.

В ответ Он что-то пробубнит, но не будет услышан. Шоколадку Он всё-таки получит: это воздушный белый шоколад, который Он обожает, а Она – нет. Подарком окажется «Книга для мальчиков»: иллюстрированная синяя обложка, крупный шрифт и около сотни страниц.

– Спасибо.

Он не знает, как относиться к бабушке. В своих рассказах Она показывает её плохой, якобы в детстве та била Её и братьев, выбрасывала домашних животных из окон назло Ей, была неряхой, сплетницей и вечно старалась выставить себя в лучшем свете перед другими. Всего этого Он за бабушкой не замечает, хотя живёт с ней уже третьи летние каникулы. Но раньше Он почему-то принимал Её сторону в разговоре о ней и даже подстёгивал, придумывая разные небылицы. Она вторила каждому слову и, кажется, врала.

3

Выходят на тёмную лестничную клетку. Она включает экран телефона с монохромным дисплеем и бросает тусклое пятно под ноги. Свет из коридора очерчивает силуэт бабушки, устало облокотившейся в дверном проёме, и продолжается ещё с метр.

– Ну, берегите себя. Возвращайтесь, если что.

Она быстро попрощается и скажет Ему идти, кинув экраном в ноги.

– Давай, пока! – Он надеется увидеть её скорее, пусть и понимает, что встретить новый год вместе Она ни за что не согласится. Но, может быть, хотя бы отпустит на зимние каникулы?

Спустившись со скверным светом к улице, Она остановится под бетонным козырьком у подъезда и снова закурит. Стемнело. Тёплый ветер лениво расталкивает крупные редкие снежинки. Под ногами они останутся мокрым месивом, блестящим в огнях уличных фонарей, или покроют голую землю пухом. Тихо. Докурив, Она поправляет плетёную хозяйственную сумку на плече – полупустую, остатки вещей, – и вот Они уже идут.

Он до сих пор не знает, где Она сняла квартиру.

– Напротив деда, где красные дома.

Это были узкие четырёхэтажные дома из огнеупорного кирпича. Их совсем немного. Может быть, всего один двор. Он там раньше не бывал.

Но сейчас Они идут прямо в противоположную сторону, на рынок. Уличные фонари желтят дома, дорогу и лица людей. В толстой зимней куртке жарко, пот катится по спине и оставляет зудящий штрих на коже, Он шевелит плечами из стороны в сторону, не в силах преодолеть слабость.

Дошли быстро. Многие ещё на местах. Покупатели толпятся у хозяйственных и продовольственных отделов под высокой крышей. Время, когда рынок находился под открытым небом, прошло. Только несколько торговцев располагаются в широком арочном проходе,