– Хэх, знаешь, я бы предпочёл оказаться на сырной луне, чем в этом кошмарном месте…
– Да. Я тоже.
Девушка, что выбежала первой из комнаты, сидела неподалёку от нас и смотрела себе под ноги. Неспешно подойдя к ней, я протянул ухо, которое успел отрезать у дьявола.
Кажется, она не оценила такой подарок и грубо оттолкнула мою руку.
– Что с тобой? Мне казалось тебе должны нравиться такие вещи. Твоей подруге, например, понравилось.
Девушка молча сидела и продолжала смотреть в землю.
– Ну же, уверен, оно должно быть гораздо вкуснее человеческого.
– Не смей сравнивать меня с остальными. Я работала патологоанатом и ела только тех, у кого не было семьи. Или тех, кого не обязательно сдавать в надлежащем виде.
– Вот оно что… Как зовут?
– Гретта.
– Гретта, ты видела того мальчика? Я думал, что дети непорочны и не могут попасть в ад, но похоже тут работают какие-то иные правила. И убивала ли ты сама людей прежде, чем съесть – это неважно. Ты здесь, а значит Люцифер посчитал тебя грешницей.
– Как? – она с трудом набралась сил сказать. – Как такое возможно, что три человека смогли одолеть такое могущественное создание и запереть в комнате?
– Не спрашивай. Я просто действовал по инстинкту и совершенно не допускал, что такое возможно.
Она промолчала.
– Иные правила. Меня зовут Фигаро, кстати.
– Так всё же, по какой причине ты попал сюда, Фигаро?
– Насиловал карликов, попутно жонглируя головами котят и обгладывая оторванную руку моего соседа Боско.
– Ясно. За самое отвратительное чувство юмора…
– Если бы это был так, то первым кого вы встретили в этой комнате был бы наш создатель.
Краем глаза я увидел, как другая людоедка подходит к мальчику, и он начинает ей плакаться.
– Я хочу домой… – сквозь слёзы бормотал ребёнок.
– Не плачь, сладкий, скоро мы все окажемся дома и будем делать то, что любим больше всего. Скажи, чтобы ты сделал первым делом оказавшись дома?
– Я хотел бы посмотреть мультики… Но мама вряд ли разрешит мне. Она говорит, что я слишком взрослый, что бы смотреть мультики… Она опять обожжёт мои руки…
– Ох, – она замечает ожоги на руках мальчика. – твоя жизнь на земле была не слишком радужной, малыш. Кажется, ты не успел рассказать нам как ты умер?
– Мы играли с щенятами и вдруг мама щенят тоже захотела поиграть со мной. Она очень больно играла, и я заснул.
– Кошмар… Знаешь, я тут вспомнила, что моя мама тоже наказывала меня, когда я плохо себя вела. Она ставила ведро с водой и заставляла пить, пока меня не вырвет. А потом я выросла и наказала её. Каждый день отрывая кусочек за кусочком… – взгляд девушки замер в одной точке. – Представляешь, кажется, голод снова одолевает меня…
Последнее, что я заметил это блеск лезвия.
Эта живодёрка пырнула мальчика в живот и впилась зубами в горло. Увидев это старик и Гретта вскрикнули от ужаса. Они пялились на меня в ожидании того, что я вмешаюсь, но этого не произошло.
– Я собираюсь вернуться на поверхность. Вы двое так и продолжите наблюдать за этим пиршеством?
– Почему ты не поможешь мальчику?! – спросил старик.
– А почему я должен? Сам ему помоги, умник. У этой психованной нож и напомню, что все мы мертвы и более мёртвыми не станем. За мальца беспокоится незачем, он восстановится, как и сатана, пока мы стоим тут и ждём.
Было видно, что старик с Греттой были раздосадованы уровнем моей циничности, но приняли это как данность.
В итоге, мы отправились в путь. За всё наше путешествие мне не раз удалось прийти в изумление от увиденного. Ад показался мне невероятно красивым местом. Надеюсь, что каждому посчастливится повидать его. Если бы в паре десятков километров от моего дома построили бы подобное местечко, то раз в год, я обязательно посещал бы его. К сожалению, мои попутчики были иного мнения и нисколько не разделяли восторга от происходящего.
Та двинутая людоедка и мальчик были где-то в часе пути от нас. Я узнал, что старика зовут Мигель, он работал слесарем на мебельной фабрике. Вечерами Мигель катался на лодке и рыбачил, а ещё он писал стихи. Кажется, он покончил с собой.
Гретту бросил муж, когда узнал, что она бесплодна, из-за чего она напилась и попала в аварию. Что произошло с сумасшедшей людоедкой мне неизвестно, да и узнавать почему-то желания не было.
Ребята часто спрашивали про моё прошлое, но я ничего не рассказал.
– Фигаро, сколько мы уже идём? – спросил Мигель.
– Может месяц. Говорил же, часы пришли в негодность, и я сбился на девятом дне.
– Досадно… Как думаешь долго нам ещё идти?
– Смотря, что мы ищем. Я лично надеюсь увидеть гигантскую лестницу в небо как в песне Лед Зеппелин, но может оказаться так, что наш путь напрасный.
– Ну, это не самый плохой вариант, если учесть, что мы должны были вариться в огромном котле и изнывать от боли. Правильно говорю, Гретта?
– Ты полон оптимизма, старик… – нехотя отвечала Гретта.
– Тебе бы тоже не помешало его поднабраться. Выглядишь словно тощая задница.
– Тощая значит? – на лице Гретты промелькнула улыбка. – Давно хотела кое в чём признаться тебе…
– Внимательно слушаю.
– Я не верю, что такой человек как ты мог причинять боль детям.
– Это… – взгляд Мигеля стал пронзительно печальным. – Это действительно не то что могло показаться вам на первый взгляд, ребята. Когда мне было совсем мало лет, меня тянуло к таким же, как и я молодым парням. Но потом я понял, что всё это неправильно. Я женился, но мы с женой не были счастливы в браке. Так бывает. Мы просто не любили друг друга. Вскоре она и вовсе покинула меня. В худшем смысле. Это был рак кожи. Когда она умирала, по её лицу казалось будто ей есть что терять. Будто я имел для неё какое-то значение, но всё это было лишь жадной попыткой ухватиться за остатки существования. Инстинкт самосохранения, если хотите. Он заставил её думать, что наши с ней отношения имели какую-то ценность. Но это не так. А если так, то мне безмерно жаль эту женщину, – Мигель поднял глаза к рубиновому небу ада и по его щекам потекли слёзы. – К счастью, здесь мы её точно не встретим.
– Мне