-1-

…Македонский с трудом разлепил глаза и у него сразу засосало под ложечкой – он проснулся в своей захламленной квартире, давно использующуюся только по пьянственно -блядственному назначению. А это могло означать лишь то, что он в очередной раз рассорился с Кисанькой. Судя по количеству пустой стеклотары – давно.

Напрягая мозг, больше похожий на кисель, всю ночь простоявший на столе неприкрытым, Македонский мучительно пытался восстановить картину вчерашнего дня, и не мог. Прикуривая трясущимися руками "Bond", он одновременно шарил по бутылкам, не осталось ли чего на опохмелку. Болел с бодуна Македонский страшно и тяжело, как и подобает сорокапятилетнему алкоголику, периодически добивающему остатки расшатанной психики еще и наркотиками. Но в последнее время с хорошей "известкой"стало тяжеловато и Македонский больше отдавал предпочтение алкоголю.

"Бинго!" В бутылке "Хаомы" оставалась еще почти половина содержимого. Первые полстакана вызвали спазм в гoрле, но Македонский не мог себе позволить такую роскошь, как выблевать спасительную влагу. И в битве с организмом за алкоголь, он одержал победу. С правом последнего остаться внутри. Остальное пошло уже легче. Он снова закурил, и откинувшись на замызганные подушки, стал выстраивать разрозненные события, чудом уцелевшие на задворках памяти в одно целое, именуемое последний месяц.

С Кисанькой отношения стали окончательно рушиться к началу лета. Как больной зуб, они сначала мелко крошились взаимными упреками и обидами, оставляя мерзкий вкус и неприятный осадок во рту. С каждой неделей кусочки отваливалась все больше и больше, царапая остатками щеку и язык. Страх и боль мешались с сиюминутным решением одним разом покончить с очагом дискомфорта, сменялись жалостью к самим себе, заглатыванием обезбoливающего и откладыванием ответственного шага на туманное потом.

–2-

А виновата во всей этой неразберихе была Маленькая Принцесса.

Ослепительно красивой ее нельзя было назвать, скорее премиленькой. Узкий рот, подсветленные перекисью русые волосы, худоба, граничащaя с неприличной – все как любил Македонский. Нежная ямочка на подбородке, фарфоровая кожа и улыбка, как у Кисаньки прилагались в довесок.

Она смотрела на Македонского, будто он был Бог. Не больше и не меньше. Причем смотрела украдкой, смущаясь его взгляда. Они познакомились весной в один из запоев Македонского на какой-то квартире, служившей местом встречи городских неформалов.

Подогреваемый алкоголем и пылким девичьим вниманием, Македонский чувствовал себя на высоте, без умолку шутил, пьяно и многозначительно смотрел на Маленькую Принцессу, всячески старался ей угодить. В общем, обычный алкогольный флирт катастрофически стареющего мужчины с, закомплексованной родительским пренебрежением и снисхождением сверстников, семнадцатилетней школьницы.

Однажды он проводил ее домой и держал за руку. Чувствуя как колотится девичье сердечко, он ощутил злобное торжество перед ироничной и самоуверенной Кисанькой, которая об их знакомстве, естественно, ничего не знала.

Некоторое время между Македонским и Маленькой Принцессой шла осторожная переписка по интернету и смс. А потом он лишил ее невинности.

–3-

…В последнее время ежедневным рационом Македонского стали пару баночек алкогольного "диззи” и конвалюта "известки". Какой придется, не до хорошего уже. Сочетание энергетика, алкоголя и транков давало любимое ощущение плавающего кайфа. В такие моменты Македонский предпочитал оставаться один и созерцать, как толпы орков снуют из угла в угол. Но в этот раз почему -то позвал Маленькую Принцессу.

Она дрожала, и Македонский принялся ее целовать, сoпровождая свои нескромные прикосновения горячим шепотом. Девичье тело было свежим и податливым. Сквозь многочисленные парфюмерные ароматы пробивался слабый запах плоти Маленькой Принцессы.

Македонский видел перед собой прекрасную белокурую нимфу, которую грех было не взять. Македонский ласкал Маленькую Принцессу нежно, чтобы не напугать, и настойчиво, чтобы не дать опомниться. Женщин за свою жизнь он повидал столько, что многих уже и не помнил, и искусством обращаться с телом прекрасной половины человечества научился в совершенстве.

Маленькая Принцесса потихоньку стонала, стесняясь своего возбуждения и все норовила оттолкнуть хайрастую голову Македонского от своего самого укромного места. Но когда он уже брал штурмом сдавшуюся крепость, Маленькая Принцесса вдруг вся одервенела и начала отчаянно сопротивляться. Слабые руки царапались, били мощное тело Македонского, она даже попыталась его укусить.

На секунду наступившее отрезвление вызвало у Македонского подозрительную мысль:" А может она девственница?" Но мощная эрекция и искаженное сознание отмели ее как абсурдную. " Да она же меня дразнит. Как Кисанька, когда стонет , что ей больно, а сама всем телом помогает сделать еще больнее" Воспоминание о сексе с любимой окончательно вытеснили последние проблески сознания. И Македонский атаковал разверзнутую Маленькую Принцессу со всей страстью, но как ни старался кончить он так и не смог.

Прикуривая сигарету, Македонский недоуменно взирал на скрючившееся остроколенчатое существо с измятым плачем лицом, на небольшое пятно, алевшее на несвежей простыни.

Не было ни сожаления ни удовлетворения, все на что хватило Македонского – хрипло сказать : "Иди домой. Мне нужно побыть одному. И не плачь. Я тебя люблю…"

–4-

… Об этом инциденте Македонский рассказал Кисаньке сам, спустя где – то месяц. В тот день она вывела его из себя донельзя, заявившись к нему под утро из клуба пьянющая в нет. Он даже пытался показать ей простынь, скомканную и затолканную в шкаф. Не преминул сообщить, что они и по сей день встречаются. Он хотел, чтоб Кисаньке стало настолько больно, насколько вообще может выдержать человеческое сердце. Македонский даже подумал, может она покончит с собой. И испытал от этого удовлетворение: наконец он сможет быть уверен, что она больше ничьей не будет.

Однако, этой мечте Македонского не суждено было сбыться. А вот заветное желание Кисаньки – уничтожить это «пристанище блядства" сбывалось на глазах. Жалобно зазвенели осыпающиеся стекла серванта, брызнуло острыми осколками зеркало, предрассветные лучи солнца ворвались сквозь зияющий пустотой оконный проем. Отлетели дверцы шкафов, остатки посуды вместе с обломками столика образовали кучу мусора. На потертых обоях