читать книгу с мобильного и уснул…
– Ванек, просыпайся! – крикнул Витя, стоя в дверях комнатки брата. – Рыбалку мы с тобой проспали… ну, ничего, как-нибудь в следующий раз, – сказал он. – Хорошо, – сказал Иван и сел на кровати. – Пойдем, мать завтракать зовет. За столом ему сообщили, что он остается у тетки, а мать с братом уже вечером уезжают: у одной – работа, у другого – дела. – А почему мне нельзя с вами? – Да побудь ты на свежем воздухе. Солнце, витамин дэ, с огорода все свое, сливы скоро пойдут… Да, Паш? – крикнула мать сестре, суетившейся у плиты. И уже сыну: – Ты же их любишь. – А долго мне тут быть? – спросил Иван, липко вспоминая темную комнату деда. – У меня отпуск в конце августа, приеду и заберу тебя. – Ванек, ну чего скис? А хочешь, махнем со мной через пару недель на море? – Сынок, ну какое море? – Черное, мать. У меня кореш в Крыму, надо к нему съездить, вопросики порешать… Ну, Ванек, поедем? – Поедем, – согласился Иван. Он никогда не был на море. – В такое-то время ребенка в Крым тащить, там ещё не всё успокоилось… – Там в прошлом году все успокоилось, – возразил Витя. – Опять ерунду какую-то затеял, – сказала мать и замолчала, нахмурившись. Поначалу Иван почти всегда молчал, стеснялся проявлять себя в чужом укладе. Лишь вежливо и односложно отвечал тетке на пустячные вопросы. «Есть будешь?» – «Да, спасибо». «Купаться пойдешь?» – «Нет, спасибо». Потом привык. Тетя Паша была женщиной ненавязчивой, но заботливой и теплой, только вот ее косынка, и это соседство его комнатки со спальней деда… Хотя спальня всегда была закрыта, никак не выветривался из мыслей и тошнотворный запах, и могильная темнота, увиденная в день приезда. Если бы телефон ловил связь и интернет работал, Иван прочел бы, что это всего лишь иррациональный страх. Но интернета не было. Как и хлеба в магазине. – Ты бы еще вечером пришел. С утра привоз-то – все разобрали, – сказала маленькая кругленькая продавщица сельмага. – Возьми булку с маком. – Давайте, – согласился Иван, решив, что булка – тоже хлеб, и положил на блюдце полтинник. – Только у меня сдачи нет… на вот, возьми зажигалку. – Ладно… А вы не знаете, где можно документы распечатать? – Так на почте, это напротив, через дорогу. С флешки печатают. – А флешку где можно купить? – Это только в городе… А ты к кому приехал-то? – К тете Паше… У нас еще дед умер недавно. – Ааа, это из каменного, беленого, на углу? – припомнила продавщица. – Я тебе дам флешку, только обратно принести не забудь. Когда Иван вернулся домой, тетя Паша все ещё была на кухне. Стояла лицом к окну. Мальчик положил на стол пакет. – Хлеб закончился, я булку с маком купил. – Спасибо, Ванюша, – сказала она, не оборачиваясь, и шмыгнула носом, будто бы ее мучил насморк. Иван вышел из кухни и хотел, как обычно, до ужина засесть в своей комнате, но увидел, что та самая дверь открыта, и в нерешительности остановился. Внутри был беспорядок: ящики комода выдвинуты, рядом с ним тряпье валяется. Он глубоко вдохнул, выдохнул и зашёл в спальню деда. Странный сладкий запах тревожил, а в затылке Иван ощущал неприятную тяжесть, будто от чьего-то пристального недоброго взгляда. Мальчик огляделся. Комод переворошен, но в комнате чисто и прибрано: пустой письменный стол, два стеллажа с книгами, аккуратно заправленная кровать. В освобожденное от коричневых штор окно бил яркий свет, а на подоконнике рядком стояли горшки с фиалками. «Вы любите фиалки? – Да, они пахнут петрушкой…» – Деда твоего награды пропали, – сказала вошедшая тетя Паша. Иван обернулся и отошел от окна. – А что за награды? – Так ордена и медали военные, я на поминках вам показывала… да ты же пропустил все, – вспомнила она. – Дед с войны три ордена и несколько медалей принес… – Она присела на краешек кровати и начала перечислять названия боевых наград своего отца. Прежде слишком крупная и массивная ее фигура будто бы уменьшилась и теперь казалась Ивану хрупкой и уязвимой. – Погоди, а книжечки-то… книжечки у меня в другом месте хранятся.– Она торопливо вышла из комнаты, а Иван стал разглядывать черно-белую фотографию в рамке, стоявшую на комоде. Юный дед в военной форме смотрел на внука тревожно и грустно, не улыбаясь. Смотрел так, будто бы он все о нем знал и все про него давно понял. Тяжесть в затылке постепенно отпускала. – Молоденький он тут совсем, – сказала вернувшаяся со стопкой удостоверений тетя Паша, – на этой фотографии видно, как ты на него похож… Я сразу это заметила, а Соня не согласилась, говорит, ты вроде как копия своего отца… Книжечки были на месте, я их у себя, с документами храню… погляди, если интересно. – Тетя Паша положила на комод потрепанные и грязноватые, размером с паспорт, удостоверения к медалям и темно-бордовую, уже начавшую пускать нитки по краям, орденскую книжку. Иван осторожно, словно боясь испачкать, взял ее в руки. На первом развороте слева была отпечатана прямоугольная рамка, обозначавшая место для фотографии (самой карточки не было, но был штамп, мол, действительно без фото), справа – фамилия, имя и отчество. Он растерянно смотрел на документ: буквы его, Ивана, имени чернильно расплывались в глазах. – Это временное удостоверение, лейтенант, потом вам выдадут орденскую книжку… – сказал Ивану человек с густо морщинистым серым лицом, одетый в военную форму. – Спасибо за службу, сынок. – И протянул ему широкую ладонь. Юный лейтенант вышел из штаба, временно находившегося в низкой и мрачной деревенской избе. Было уже темно. Мелко накрапывал дождь, пахло листовым перегноем и земляной сыростью… а еще плавящимся металлом, горелым мясом, кипящей кровью и чем-то тревожно-сладким. Так теперь, казалось, пахло всегда. Лейтенант зажмурился и закричал: он снова и снова вырывал чеку, до боли выворачивал плечо, падал лицом в пропитавшуюся кровью грязную жижу, извивался и полз, как обезумевшая, потерявшая страх змея, готовая атаковать и жалить пантеру, пока та не сдохнет. Иван открыл глаза и глубоко вдохнул. Его нос, горло и грудь наполнил сладкий запах нежных фиалок, мирно обитающих в своих уютных горшках на окне спальни деда. – Теть Паш, как думаешь, кто мог взять награды? – спросил мальчик. – Не знаю, Ванюша, тут из посторонних никого не было, – после небольшой паузы ответила она и посмотрела в пол. – Ванек, меня тут не было… скажешь матери, мол, не видел меня с самого утра, а эта сумка пусть полежит у тебя под кроватью… Только не открывай, там сюрприз для мамы. Я скоро вернусь и мы сходим с тобой в кино. Хорошо? – Хорошо, – говорит десятилетний Ваня вслед спешно уходящему из
-2-
– Ванек, просыпайся! – крикнул Витя, стоя в дверях комнатки брата. – Рыбалку мы с тобой проспали… ну, ничего, как-нибудь в следующий раз, – сказал он. – Хорошо, – сказал Иван и сел на кровати. – Пойдем, мать завтракать зовет. За столом ему сообщили, что он остается у тетки, а мать с братом уже вечером уезжают: у одной – работа, у другого – дела. – А почему мне нельзя с вами? – Да побудь ты на свежем воздухе. Солнце, витамин дэ, с огорода все свое, сливы скоро пойдут… Да, Паш? – крикнула мать сестре, суетившейся у плиты. И уже сыну: – Ты же их любишь. – А долго мне тут быть? – спросил Иван, липко вспоминая темную комнату деда. – У меня отпуск в конце августа, приеду и заберу тебя. – Ванек, ну чего скис? А хочешь, махнем со мной через пару недель на море? – Сынок, ну какое море? – Черное, мать. У меня кореш в Крыму, надо к нему съездить, вопросики порешать… Ну, Ванек, поедем? – Поедем, – согласился Иван. Он никогда не был на море. – В такое-то время ребенка в Крым тащить, там ещё не всё успокоилось… – Там в прошлом году все успокоилось, – возразил Витя. – Опять ерунду какую-то затеял, – сказала мать и замолчала, нахмурившись. Поначалу Иван почти всегда молчал, стеснялся проявлять себя в чужом укладе. Лишь вежливо и односложно отвечал тетке на пустячные вопросы. «Есть будешь?» – «Да, спасибо». «Купаться пойдешь?» – «Нет, спасибо». Потом привык. Тетя Паша была женщиной ненавязчивой, но заботливой и теплой, только вот ее косынка, и это соседство его комнатки со спальней деда… Хотя спальня всегда была закрыта, никак не выветривался из мыслей и тошнотворный запах, и могильная темнота, увиденная в день приезда. Если бы телефон ловил связь и интернет работал, Иван прочел бы, что это всего лишь иррациональный страх. Но интернета не было. Как и хлеба в магазине. – Ты бы еще вечером пришел. С утра привоз-то – все разобрали, – сказала маленькая кругленькая продавщица сельмага. – Возьми булку с маком. – Давайте, – согласился Иван, решив, что булка – тоже хлеб, и положил на блюдце полтинник. – Только у меня сдачи нет… на вот, возьми зажигалку. – Ладно… А вы не знаете, где можно документы распечатать? – Так на почте, это напротив, через дорогу. С флешки печатают. – А флешку где можно купить? – Это только в городе… А ты к кому приехал-то? – К тете Паше… У нас еще дед умер недавно. – Ааа, это из каменного, беленого, на углу? – припомнила продавщица. – Я тебе дам флешку, только обратно принести не забудь. Когда Иван вернулся домой, тетя Паша все ещё была на кухне. Стояла лицом к окну. Мальчик положил на стол пакет. – Хлеб закончился, я булку с маком купил. – Спасибо, Ванюша, – сказала она, не оборачиваясь, и шмыгнула носом, будто бы ее мучил насморк. Иван вышел из кухни и хотел, как обычно, до ужина засесть в своей комнате, но увидел, что та самая дверь открыта, и в нерешительности остановился. Внутри был беспорядок: ящики комода выдвинуты, рядом с ним тряпье валяется. Он глубоко вдохнул, выдохнул и зашёл в спальню деда. Странный сладкий запах тревожил, а в затылке Иван ощущал неприятную тяжесть, будто от чьего-то пристального недоброго взгляда. Мальчик огляделся. Комод переворошен, но в комнате чисто и прибрано: пустой письменный стол, два стеллажа с книгами, аккуратно заправленная кровать. В освобожденное от коричневых штор окно бил яркий свет, а на подоконнике рядком стояли горшки с фиалками. «Вы любите фиалки? – Да, они пахнут петрушкой…» – Деда твоего награды пропали, – сказала вошедшая тетя Паша. Иван обернулся и отошел от окна. – А что за награды? – Так ордена и медали военные, я на поминках вам показывала… да ты же пропустил все, – вспомнила она. – Дед с войны три ордена и несколько медалей принес… – Она присела на краешек кровати и начала перечислять названия боевых наград своего отца. Прежде слишком крупная и массивная ее фигура будто бы уменьшилась и теперь казалась Ивану хрупкой и уязвимой. – Погоди, а книжечки-то… книжечки у меня в другом месте хранятся.– Она торопливо вышла из комнаты, а Иван стал разглядывать черно-белую фотографию в рамке, стоявшую на комоде. Юный дед в военной форме смотрел на внука тревожно и грустно, не улыбаясь. Смотрел так, будто бы он все о нем знал и все про него давно понял. Тяжесть в затылке постепенно отпускала. – Молоденький он тут совсем, – сказала вернувшаяся со стопкой удостоверений тетя Паша, – на этой фотографии видно, как ты на него похож… Я сразу это заметила, а Соня не согласилась, говорит, ты вроде как копия своего отца… Книжечки были на месте, я их у себя, с документами храню… погляди, если интересно. – Тетя Паша положила на комод потрепанные и грязноватые, размером с паспорт, удостоверения к медалям и темно-бордовую, уже начавшую пускать нитки по краям, орденскую книжку. Иван осторожно, словно боясь испачкать, взял ее в руки. На первом развороте слева была отпечатана прямоугольная рамка, обозначавшая место для фотографии (самой карточки не было, но был штамп, мол, действительно без фото), справа – фамилия, имя и отчество. Он растерянно смотрел на документ: буквы его, Ивана, имени чернильно расплывались в глазах. – Это временное удостоверение, лейтенант, потом вам выдадут орденскую книжку… – сказал Ивану человек с густо морщинистым серым лицом, одетый в военную форму. – Спасибо за службу, сынок. – И протянул ему широкую ладонь. Юный лейтенант вышел из штаба, временно находившегося в низкой и мрачной деревенской избе. Было уже темно. Мелко накрапывал дождь, пахло листовым перегноем и земляной сыростью… а еще плавящимся металлом, горелым мясом, кипящей кровью и чем-то тревожно-сладким. Так теперь, казалось, пахло всегда. Лейтенант зажмурился и закричал: он снова и снова вырывал чеку, до боли выворачивал плечо, падал лицом в пропитавшуюся кровью грязную жижу, извивался и полз, как обезумевшая, потерявшая страх змея, готовая атаковать и жалить пантеру, пока та не сдохнет. Иван открыл глаза и глубоко вдохнул. Его нос, горло и грудь наполнил сладкий запах нежных фиалок, мирно обитающих в своих уютных горшках на окне спальни деда. – Теть Паш, как думаешь, кто мог взять награды? – спросил мальчик. – Не знаю, Ванюша, тут из посторонних никого не было, – после небольшой паузы ответила она и посмотрела в пол. – Ванек, меня тут не было… скажешь матери, мол, не видел меня с самого утра, а эта сумка пусть полежит у тебя под кроватью… Только не открывай, там сюрприз для мамы. Я скоро вернусь и мы сходим с тобой в кино. Хорошо? – Хорошо, – говорит десятилетний Ваня вслед спешно уходящему из