Андрей Божок Метро 2033 Музыкант

Глава 1

Intro

Тёмный и сырой, давным-давно позабытый всеми туннель между Проспектом Ветеранов и Ленинским. Примерно посередине туннеля, из-за стальной обшарпанной двери в небольшую, но обустроенную подсобку пробивается тусклый свет, слегка озаряя часть туннеля. Основное метро ещё во времена правления Саддама Кровавого перекрыло все пути к трём крайним станциям красной ветки (Ветеранов, Ленинский и Автово), а последние местные жители давно покинули свои дома, бросив эти станции в запустении и разрухе. Именно поэтому Антон тут и поселился. Подальше от людей.

Несмотря на сырость и тьму в туннеле, внутри его подсобки было тепло и уютно. Старенькая плита с помятым алюминиевым чайником на ней, поржавевшая кровать со свалявшимся матрасом. А на сколоченной собственными руками тумбочке с ящиком лежит круглый дисковый плеер, перемотанный изолентой, подключенный к советской, но до сих пор рабочей колонке. И из колонки звучит красивый женский вокал на иностранном языке, под спокойный гитарный ритм. Антон лежал на кровати, заложив руки за голову.

Он лежал, в очередной раз, погрузившись в воспоминания. Музыка всегда помогала ему абстрагироваться от всего насущного. И вдруг Антон встаёт, достаёт из кармана своих чёрных джинс что-то, протирает об потасканную майку и садится обратно на кровать. Та скрипнула и прогнулась. В руках мужчины оказался жетон метро. В свете единственной тусклой лампочки свисающей на проводе с невысокого потолка его жилища жетон слегка переливается.

"Странная штука – память" – подумал он. "Прошло уже больше двадцати лет, а я помню. Помню её, которую тогда не дождался в Автово. Её прекрасные длинные чёрные волосы, с чудесным цветочным ароматом, аккуратные черты лица, тёмно-зелёные обворожительные глаза, сильные чувства к ней… В день катастрофы я заранее купил два жетончика и ждал её у входа. А когда раздался оглушительный вой сирен, обезумевшая толпа просто смела меня внутрь, в метро. Я тогда чудом выжил в той давке и потерял один из жетонов. Но этот, – он повертел его в руках, – я храню до сих пор".

Антон снова встал с кровати и убрал жетон в карман. Пора было собираться на работу, на техноложку. Он накинул свою коричневую не раз зашитую куртку, поверх неё разгрузку с множеством карманов, к которой сзади по диагонали были приделаны ножны для двух полукруглых клинков. Острые клинки во всю спину длиной расположенные рукоятками к низу на надёжных магнитных защёлках. Это оружие не раз спасало ему жизнь, как в метро, так и на поверхности.

Слева на полке, прикрученной к бетонной, стене лежал его паспорт. Он взял его в руки. На пожелтевшей карточке было напечатано: Антон Титов, техник. И рядом фотография с его лицом. Высокий крепкий лоб, чистые голубые глаза, орлиный нос и, словно вырубленная топором, угловатая челюсть. Да, красавцем его назвать было сложно. Зато его крепкое, широкоплечее телосложение внушало многим страх и угрозу.

Антон положил паспорт в армейский вещмешок и одел его поверх разгрузки, прикрыв им ножны на спине. Через плечо перекинул ремень калаша, а на бедро двумя ремнями пристегнул кобуру из коричневой кожи чуть выше колена. Один ремень вокруг ноги, второй к ремню на поясе, чтобы кобура с ПМом не соскальзывала. Так намного удобней, чем на поясе. Не нужно совершать лишних движений, чтобы в ответственный момент выхватить пистолет.

***

Что ножны, что кобуру Антон смастерил для себя сам, когда только начинал промышлять диггерством. И удавалось у него это достаточно неплохо. Про него даже ходили легенды, якобы он встречался с Блокадником. Конечно же, это была не правда.

Если кто и встречался с Блокадником, то вряд ли уже кому-то смог бы об этом рассказать. Но сейчас это всё осталось в прошлом. Уже несколько лет он живёт подальше от всех, и иногда приходит на техноложку подрабатывать обычным техником. Ведь руки у него были "из правильного места". А когда-то некоторое время жил на Сенной, активно брал самые сложные задания на поверхность, за что Тёртый не раз его лично хвалил.

И пытался жить как все, но так и не смог ужиться среди нормальных людей.

***

Антон подошёл к собственноручно восстановленному плееру и выключил. Оборвав на полуслове песню, известной до катастрофы, группы Nightwish и отсоединил от него пожилую колонку.

В абсолютной тишине его скромного жилища эхом раздался его басовитый, грубый голос.

– Извини, но пора выходить, – сказал Антон, будто запись на диске или колонка могли на него обидеться.

На техноложке не понаслышке знали про его диггерские и технические способности, поэтому там ему всегда были рады, и всегда была для него работа. Главный инженер станции – Василий Петрович, много раз предлагал ему остаться у них, говорил: "да сдался тебе твой фонящий туннель на ветерках, живи у нас, мы тебя работой обеспечим, бабу себе найдёшь…"

Антон поморщился, слово "баба" ему не нравилось. Вот "женщина" это другое дело.

Тем временем, он уже почти был готов к выходу. Антон взял в руки с тумбочки плеер с миниатюрным аккумулятором, примотанным к нему снизу изолентой. В таком состоянии он служит ему уже лет пять, а до этого служил ещё около десяти.

Из ящика тумбочки достал наушник с приделанной дугой из жёсткой проволоки. Так наушник держался в правом ухе и не выпадал. На его разгрузке даже был сделан специальный карман для довольно немаленького плеера. Именно за такое увлечение, он и получил прозвище Музыкант.

Единственное место, куда он никогда не брал музыку с собой – поверхность. Слишком опасно, да и наушник под тугим противогазом ГП-5 доставлял сильное неудобство. Зато именно снаружи, из города, он притаскивал новые чудом уцелевшие диски. Бережно и аккуратно их обеззараживал, а потом слушал.

Давным-давно, наверное, больше пятнадцати лет назад, когда он пытался жить на Сенной, Антон вернулся с очередной вылазки. Прошёл "дезинфекцию" после поверхности, сдал задание Тёртому и отправился в бар. Там он сел за стол в дальнем углу, достал плеер и новый диск, найденный на поверхности. Местные уже давно не обращали внимания на его странное, по их мнению, увлечение. Но вдруг из полумрака к нему подошёл высокий и жилистый бритоголовый мужик. Как он представился, Антон не запомнил, но что-то на немецком, кажется. Именно он тогда сначала долго изучающе смотрел на это занятие, затем хмыкнул и в шутку на весь бар назвал Антона Музыкантом и подсел за его стол. И со временем это прозвище прочно прицепилось к нему. Хотя, ни на одном инструменте он играть не умел. В тот вечер они ещё долго разговаривали о музыке, несмотря на то, что их музыкальные предпочтения были абсолютно разными.

И что