врасплох…
Не осознавая долга и сознанья, Летят, курлыча, в небе журавли, И им видны бескрылые созданья На маленьких квадратиках земли.
Они живут в заботах и печалях, Но каждый озабочен лишь собой. В родных краях и бесприютных далях Бескрылый ищет сытость и покой.
И гордый ум, не высветленный мыслью, Потомство не поставит на крыло, И потому он множит свои числа, И множится бессмысленно число!
По голубым просторам мирозданья Плывут спокойно птицы над землей. И, тяжестей не ведая сознанья, Растят птенцов, торопятся домой…
За него я пошел бы на пулю и плаху, Был бы только надежным и преданным мне, Стал бы даже на мне он горящей рубахой, Я б не сбросил его и сгорел бы в огне.
Не надежный приятель прилипнет коростой, Чтоб к здоровому свету ты вывез его. И непреданный тоже отлипнет не просто - Без тебя он не значит тогда ничего…
И ты будешь молчать, окруженный «друзьями», Тосковать по законному другу всегда, И безумствовать днями, и думать, ночами - Как бездарно твои пролетают года.
О, как много друзей ненадежных бывает, И непреданных много бывает везде. Где надежный и преданный, где пропадает? Почему пропадает один он, и – где?
Он один – я один. И огромны печали! Почему мы одни я никак не пойму? Как бы мы говорили, о чем бы мечтали! О, каким бы я преданным был бы ему…
За него я пошел бы на пулю и плаху, Был бы только надежным и преданным мне, Стал бы даже на мне он горящей рубахой, Я б не сбросил его и сгорел бы в огне.
Последний луч погас на небосклоне, Живым теплом овеяна земля… Степной простор. Горит звезда в Ононе. Спит в лунном свете родина моя!
И лошади в спокойствии бессонном Пасутся по полянам и лугам. Сосновый бор над медленным Ононом Монголов вспоминает по ночам.
Здесь были ставки, стойбища и станы, И звон кольчуг, и бранный шум и гул! И рыскал по просторам непрестанно На лошадях скуластый караул.
Свистели стрелы, ветры пели в гривах. Пока монголов мир еще не знал. Найдете в исторических архивах Делюн-Болдок, Онон и Икарал…
Под зычный крик степного полководца История народов родилась, И никогда в крови не оборвется Невольная наследственная связь!
Какие здесь накапливались силы В ядро огромной мировой беды, И эту силу в мире растворили, Оставив только копии Орды…
Далекий век как следствие страданий, Неясный гул походов и времен… Я, может быть, живу на поле брани Каких-то мне неведомых племен.
Последний луч погас на небосклоне, Скользнула тень по волнам ковыля. Степной простор! Горит звезда в Ононе, Вся в лунном свете родина моя…
Какая смесь животных подсознаний Безумствует, взрывается, кипит, Дурная кровь не ведает страданий, Желаний никогда не укротит.
Там жаждут славы, власти и обмана, И прихоти, и похоти навек. Но в океане страсти и желаний Насытится не сможет человек!
Безумный не поделит с сумасшедшим Огромный мир и малые сердца. Не разделив грядущего с прошедшим, Я буду жить и верить до конца,
Что я рожден для мыслей и страданий, Для радостей и честного труда, Что кровь моя сильнее всех желаний И укротит желания всегда…
Отзвучал полонез в ресторане, Белый вальс, полный сладостных грез, Обещаний, надежд и обмана, И восторженных радостных слез!
«Предлагаю вам сердце и руку!» Говорил даме пьяный мужик. И, целуя учтиво ей руку, Оцарапал о перстни язык…
«Но ведь это не очень этично… Понимаете… чувства… любовь…» «Не этично? зато поэтично!» И культурно он выплюнул кровь!
«Вы простите меня… И к тому же Я ведь замужем, я ведь и мать…» Он не слышал, шагнул неуклюже, Чтоб прекрасную даму обнять!
И качнулась она, как в тумане, Не услышал бокалов он звон. Появились тогда в ресторане Доктора и за ними – ОМОН…
До утра просидел он в подвале, Заплатил, как положено, штраф. Но в деревне узнали б едва ли - Он шагал словно вылитый граф!
Одевается он аккуратно, И глаза украшает печаль, И блестит его вымытый трактор, Как старинной работы рояль.
Он теперь молчалив и достоин, Разогнал собутыльников прочь, Днями он безмятежно спокоен, Но когда приближается ночь…
Он кричит, просыпаясь, ночами, Только снова начнет засыпать: Как с улыбкой прекрасная дама Приглашает его танцевать.
И идет он на сладкую муку, И легко в танце тело несет, Предлагает ей сердце и руку И ответа уверенно ждет…
Из Тибета домой возвращался Молодой, посвященный, монах, И с пастушкой в пути повстречался, И вино дозревало в котлах…
Был обетами крепко он связан, Но пока дозревало вино, Так случилось, что стал он обязан Из трех дел только выбрать одно:
Не зарежет козу он из стада, Должен девушкой он овладеть, А не выполнит это, то надо Непременно ему опьянеть.
Убивать? Он не станет убийцей! Бог и женщин ему запретил. Оставалось тогда лишь напиться. Он напился… И все совершил!
Совершил все, дела раз за разом, Позабыв, что известно давно: Отнимают рассудок и разум - Либо женщины, либо вино.
Никакой тут морали не надо. Вижу я, как в родимых степях И пастушка пасла свое стадо, И шагал одиноко монах…
Посвящение офицеру Российской Армии, торгующему на рынке…
Презираю, как дед мой, законы и своды, Только совесть и честь – два надежных коня, Только небо и степь, вольный ветер свободы. Дед мой умер давно. И не видел меня…
Я не видел его… Но я вижу ночами, Как он скачет, стремглав, на своем вороном По маньчжурской степи с казаками-друзьями. Что в тяжелых тюках на коне запасном?
Контрабандный товар! О, как скачет он смело, Как степные ветра остужают виски… Он свободен сейчас – он ни красный, ни белый! Как смеются, покинув войну, казаки!
А надежда умрет, хоть какой, хоть последней! Но семья – это родина, совесть и честь. Когда сволочь внушает всем сытые бредни, То голодных и мертвых повсюду не счесть…
Вне законов они! Неподвластны обману Абсолютно – ни той, ни другой стороны. Ни посулы Лазо, ни призыв атамана Не заманят их больше в пучину войны!
Вот летят по степи золотой вороные - С контрабандным товаром отряд казаков! О, как прочно сидят, будто в седла влитые, Молодые родители наших отцов!
Для голодных семей у них добрые вести - Будет рис,
Журавли над Россией
Не осознавая долга и сознанья, Летят, курлыча, в небе журавли, И им видны бескрылые созданья На маленьких квадратиках земли.
Они живут в заботах и печалях, Но каждый озабочен лишь собой. В родных краях и бесприютных далях Бескрылый ищет сытость и покой.
И гордый ум, не высветленный мыслью, Потомство не поставит на крыло, И потому он множит свои числа, И множится бессмысленно число!
По голубым просторам мирозданья Плывут спокойно птицы над землей. И, тяжестей не ведая сознанья, Растят птенцов, торопятся домой…
Если был бы у меня друг….
За него я пошел бы на пулю и плаху, Был бы только надежным и преданным мне, Стал бы даже на мне он горящей рубахой, Я б не сбросил его и сгорел бы в огне.
Не надежный приятель прилипнет коростой, Чтоб к здоровому свету ты вывез его. И непреданный тоже отлипнет не просто - Без тебя он не значит тогда ничего…
И ты будешь молчать, окруженный «друзьями», Тосковать по законному другу всегда, И безумствовать днями, и думать, ночами - Как бездарно твои пролетают года.
О, как много друзей ненадежных бывает, И непреданных много бывает везде. Где надежный и преданный, где пропадает? Почему пропадает один он, и – где?
Он один – я один. И огромны печали! Почему мы одни я никак не пойму? Как бы мы говорили, о чем бы мечтали! О, каким бы я преданным был бы ему…
За него я пошел бы на пулю и плаху, Был бы только надежным и преданным мне, Стал бы даже на мне он горящей рубахой, Я б не сбросил его и сгорел бы в огне.
Звезда в Ононе
Последний луч погас на небосклоне, Живым теплом овеяна земля… Степной простор. Горит звезда в Ононе. Спит в лунном свете родина моя!
И лошади в спокойствии бессонном Пасутся по полянам и лугам. Сосновый бор над медленным Ононом Монголов вспоминает по ночам.
Здесь были ставки, стойбища и станы, И звон кольчуг, и бранный шум и гул! И рыскал по просторам непрестанно На лошадях скуластый караул.
Свистели стрелы, ветры пели в гривах. Пока монголов мир еще не знал. Найдете в исторических архивах Делюн-Болдок, Онон и Икарал…
Под зычный крик степного полководца История народов родилась, И никогда в крови не оборвется Невольная наследственная связь!
Какие здесь накапливались силы В ядро огромной мировой беды, И эту силу в мире растворили, Оставив только копии Орды…
Далекий век как следствие страданий, Неясный гул походов и времен… Я, может быть, живу на поле брани Каких-то мне неведомых племен.
Последний луч погас на небосклоне, Скользнула тень по волнам ковыля. Степной простор! Горит звезда в Ононе, Вся в лунном свете родина моя…
«Какая смесь животных подсознаний…»
Какая смесь животных подсознаний Безумствует, взрывается, кипит, Дурная кровь не ведает страданий, Желаний никогда не укротит.
Там жаждут славы, власти и обмана, И прихоти, и похоти навек. Но в океане страсти и желаний Насытится не сможет человек!
Безумный не поделит с сумасшедшим Огромный мир и малые сердца. Не разделив грядущего с прошедшим, Я буду жить и верить до конца,
Что я рожден для мыслей и страданий, Для радостей и честного труда, Что кровь моя сильнее всех желаний И укротит желания всегда…
Баллада о мужицкой любви
Отзвучал полонез в ресторане, Белый вальс, полный сладостных грез, Обещаний, надежд и обмана, И восторженных радостных слез!
«Предлагаю вам сердце и руку!» Говорил даме пьяный мужик. И, целуя учтиво ей руку, Оцарапал о перстни язык…
«Но ведь это не очень этично… Понимаете… чувства… любовь…» «Не этично? зато поэтично!» И культурно он выплюнул кровь!
«Вы простите меня… И к тому же Я ведь замужем, я ведь и мать…» Он не слышал, шагнул неуклюже, Чтоб прекрасную даму обнять!
И качнулась она, как в тумане, Не услышал бокалов он звон. Появились тогда в ресторане Доктора и за ними – ОМОН…
До утра просидел он в подвале, Заплатил, как положено, штраф. Но в деревне узнали б едва ли - Он шагал словно вылитый граф!
Одевается он аккуратно, И глаза украшает печаль, И блестит его вымытый трактор, Как старинной работы рояль.
Он теперь молчалив и достоин, Разогнал собутыльников прочь, Днями он безмятежно спокоен, Но когда приближается ночь…
Он кричит, просыпаясь, ночами, Только снова начнет засыпать: Как с улыбкой прекрасная дама Приглашает его танцевать.
И идет он на сладкую муку, И легко в танце тело несет, Предлагает ей сердце и руку И ответа уверенно ждет…
Баллада о монахе и пастушке
Из Тибета домой возвращался Молодой, посвященный, монах, И с пастушкой в пути повстречался, И вино дозревало в котлах…
Был обетами крепко он связан, Но пока дозревало вино, Так случилось, что стал он обязан Из трех дел только выбрать одно:
Не зарежет козу он из стада, Должен девушкой он овладеть, А не выполнит это, то надо Непременно ему опьянеть.
Убивать? Он не станет убийцей! Бог и женщин ему запретил. Оставалось тогда лишь напиться. Он напился… И все совершил!
Совершил все, дела раз за разом, Позабыв, что известно давно: Отнимают рассудок и разум - Либо женщины, либо вино.
Никакой тут морали не надо. Вижу я, как в родимых степях И пастушка пасла свое стадо, И шагал одиноко монах…
Контрабандисты
Посвящение офицеру Российской Армии, торгующему на рынке…
Презираю, как дед мой, законы и своды, Только совесть и честь – два надежных коня, Только небо и степь, вольный ветер свободы. Дед мой умер давно. И не видел меня…
Я не видел его… Но я вижу ночами, Как он скачет, стремглав, на своем вороном По маньчжурской степи с казаками-друзьями. Что в тяжелых тюках на коне запасном?
Контрабандный товар! О, как скачет он смело, Как степные ветра остужают виски… Он свободен сейчас – он ни красный, ни белый! Как смеются, покинув войну, казаки!
А надежда умрет, хоть какой, хоть последней! Но семья – это родина, совесть и честь. Когда сволочь внушает всем сытые бредни, То голодных и мертвых повсюду не счесть…
Вне законов они! Неподвластны обману Абсолютно – ни той, ни другой стороны. Ни посулы Лазо, ни призыв атамана Не заманят их больше в пучину войны!
Вот летят по степи золотой вороные - С контрабандным товаром отряд казаков! О, как прочно сидят, будто в седла влитые, Молодые родители наших отцов!
Для голодных семей у них добрые вести - Будет рис,