Вот на скамейке сидит парнишка. С цветами, но грустный. Видимо, девушка так и не пришла. Что ж, жизнь не пряник и полна разочарований.
Вон стайка серых, взъерошенных голубей гуляет по дорожкам в поисках чего-то съестного, но весной с этим сложно. Грустно.
На подходе к кафе Эви увидела пушистого рыжего котенка у боковой стены здания, где расположилось заведение. Рыжик был обладателем ярких голубых глаз, гордых усов и пушистых кисточек на ушках. Котенок был грустен и одинок. Настолько грустен, что даже не мяукал и не жалился, сидел молча и гордо.
В кафе Эви села за свой самый любимый столик – у стены. С этого места было видно все столики кафе, и отлично просматривалась большая часть улицы.
Незнакомый парнишка-официант с неулыбчивым лицом принял заказ – кофе по-восточному. Двойной. Без сахара и молока. Как-то она прочитала, что одна из поэтесс «серебряного века» никогда не пила кофе с сахаром и молоком, только горький. Благодаря этому горькому вкусу поэтесса ни на минутку не забывала, как горька жизнь. Аллегория ее поразила. И восхитила стойкость поэтессы, не пасующей перед реальностью, а наоборот, заигрывающей с ней, незатейливо, но открыто. Эви переняла привычку.
Эви нравилось наблюдать и вглядываться. Она смотрела на мир вокруг, как на одну большую мелодраму, составленную из тысяч историй, свидетелем и зрителем которых, она являлась. Ей нравилось видеть движение реальности и в воображении дорисовывать недостающие детали. Она была убеждена, что эти самые детали точно имели свое место в жизни «персонажей», ведь у нее так хорошо развита интуиция, она так эмпатична.
Вот за крайним столиком сидит женщина. Плотно запахнутый темно-синий плащик, седые волосы, уложенные в аккуратный низкий пучок. Лица женщины не видно, но понятно, что она не молода, сильно не молода. Очки. В руках книга. Стихи? Отсюда не видно, но томик небольшой, так что, скорее всего, именно стихи. На столике небольшая чашечка. На блюдце не тронут сахар. Кофе. Горький.
Мысли Эви поплыли по привычному кругу. Вероятно, женщина очень и очень одинока. Дети выросли и разъехались, муж или рано умер или вообще его никогда и не было. А ничего, справилась, жизнь прожила, детей вырастила. И вот теперь она приходит сюда, в кафе, чтобы почитать книгу, и, возможно, почувствовать себя менее одинокой. Глаза у нее, должно быть, невероятно грустные. Всей душой прочувствовала Эви грустное одиночество этой женщины, всю тоску, накопившуюся в ней за долгие трудные годы жизни, всю печаль, которую она носит в себе.
Вот по дороге идете мужчина, тоже немолодой: ровесник женщины или постарше. Плащ, шляпа, трость. В руках кулек из коричневой крафтовой бумаги. Лица мужчины не видно из-за тени от полей шляпы, но губы его замерли в легкой грустной полуулыбке. Мужчина шел немного торопясь, но походка была уверенной и крепкой. Трость, видимо, бывает нужна, когда он устает хорохориться и усталость от бравой походки начинает простреливать немолодые уже ноги. Жизнь большая прожита. Трудная. С возрастом в нее прокралось одиночество и поселилось рядом навсегда. Грустно как.
Кофе был почти полностью выпит. Горький. Терпкий. Рот вязало от горечи. Эви вздохнула, потянулась было к сумочке за книгой, и замерла…
– Дорогая моя! – пророкотал чудесным низким голосом шедший по дороге мужчина. Он подошел к столику ее соседки по кафе и положил на столик свой сверток.
– Мой милый, здравствуй! – женщина, подняла лицо от книги и глаза полыхнули невероятным голубым светом. Радость? Счастье?
– Как ваша игра? Что ты мне принес? – восторженно заворковала женщина.
– Посмотри. Тебе должно понравиться! Игра была прекрасной, я выиграл у этих старых ослов три партии подряд! – похохатывая ответил мужчина.
Женщина развязала веревочный бантик на кулечке и отвернула бумагу: из ее коричневой глубины показался букет ярко-синих первоцветов!
Женщина ахнула! Восторженно заверещав, она поднялась со стула и бросилась в объятия мужчины, плащик распахнулся и мир озарил ярко-синий свет ее платья, в тон к первоцветам!
Несколько мгновений они обнимались, женщина подарила мужчине несколько нежных поцелуев в щеки.
– Какая красота! Где ты их только достал? – вернувшись на стул и завороженно разглядывая цветы, проговорила женщина.
Мужчина присел на рядом стоящий с женщиной стул, подвинул стул поближе к женщине и приобнял ее.
– Какой-то мужичок их продает у метро. Я как увидел, так сразу подумал о тебе: они также нежны и прекрасны, как ты моя дорогая!
– О! Милый мой! Ты чудо! Ты так меня всегда балуешь!
– Как ты провела время, моя дорогая? Не скучала?
– О нет! Здесь готовят прекрасный кофе-глясе. А мороженное такое сладкое, что даже сахар не нужен.
– А как книга? Оправдала твои ожидания?
– Книга чудесная, автор так толково все описывает, очень «вкусно» читать. Я дочитала уже.
Тут у женщины зазвонил телефон, и она стала разыскивать его в сумочке. Сумочка тоже удивила Эви – по цвету она была точь в точь как платье женщины и подаренные цветы – ярко-синяя.
– Сыночек, как я рада тебя слышать! Мы с папой прогуливаемся по городу, он играл со своими стариками-разбойниками в шахматы в парке, а я пила кофе и читала в соседнем кафе. Сейчас погуляем еще часок по парку и домой. Вы приедете на обед? Твоя сестра с семьей тоже будет. Все как обычно. И обязательно привези мальчишек – мы с дедом соскучились.
Пока женщина разговаривала с сыном, муж нежно обнимал ее за плечи, а ее свободная рука нежно гладила его по щеке. Все это время они смотрели друг другу в глаза и улыбались без всякого стеснения.
Дальше Эви уже почти ничего не слышала. Как же так? Как так получилось, что она так четко и так ярко прочувствовала их боль, одиночество, разочарование и тяжкий груз проблем, а получается, что ошиблась? Что произошло с ее даром эмпатии? Ведь она всегда так верно считывала судьбу и состояние человека по немногочисленным деталям. И никогда не ошибалась. Как же так?
Эви испытывала недоумение и