Город, который построил Я (05 том)

Марс Чернышевский – Бускунчак

Группа культуры

 В 1977 году я со своими родителями, сестрой и младшим братом уехал жить на Кубу. Отца выслали из страны на три года поднимать уровень исполнительства кубинских виолончелисток. Вообще, надо сказать, нам крупно повезло. Жить за границей в те далекие и кризисные семидесятые было престижно не только для обычного советского человека, но и для нашей государственной элиты. Впоследствии, по прибытии с Острова Свободы, наша семейная фортуна быть "избранными" вышла для нас боком. Среди своего окружения мы стали объектом зависти и различного рода пересудов…

 О тех кубинских временах у меня, к сожалению, остались обрывочные воспоминания, но отдельные эпизоды всплывают из памяти и образуют яркие и жирные мазки на моем холсте. Но когда я подхожу к картине ближе и всматриваюсь внимательнее в отдельные ее фрагменты, то понимаю, что краски довольно тусклые, а общая атмосфера полотна не такая уж гармоничная и воздушная…

 Солнце печет почти круглый год, и человеческая фигура в постоянном поиске тени и прохлады лениво снует по пыльному коридору раскаленной пальмовой улицы 222 по направлению к Supermercado. Этот магазин является объектом разделения двух микрорайонов, населенными в основном советскими специалистами, Коронелы и Атабея, а также опознавательным знаком для вновь прибывших. Если вы здесь недавно и вам надо попасть в Коронелу, то берите от него влево, если в Барлавенте – направо, в военный городок – езжайте прямо. Если вы захотите "заморить червячка" или слегка утолить жажду, то не заходите в Supermercado. На его витринах вы ничего не найдете, кроме залежавшегося в деревянных коробочках-гробиках горько-приторного желе и полупустых черствых батонов. За магазином располагается манговая роща с вечнозелеными плодами, и я никогда не видел их созревшими. Иногда удается вырваться на океан, но он кажется каким-то далеким и недружелюбным. Может быть, из-за отсутствия пляжей и обилия морских ежей на мелководье, а, может, люди пугаются мурен, которые облюбовали каменистое Гаванское побережье – Малекон. Внутренняя политика Фиделя и карточная система довели кубинцев до крайней нищеты, и их революционный фанатизм казался довольно прямолинейным даже на фоне советского социалистического снобизма. В целом, народ веселый и шумный, но чувствуется, русские уже в горле сидят.

 И вот, на фоне этой, издалека экзотичной и пестрой, а вблизи обыденной и неброской картины, моему отцу пришлось работать, а нам прозябать.

 Учились мы в советской десятилетке в центре Гаваны и ездили туда на специальных старых и шумных омнибусах. Каждое утро они, с полусонными, томящимися от духоты и высокой влажности советскими школьниками, будоражили тишину медленно оживающего Марианао (района, где находилась школа) и там ждали нас до окончания занятий, чтобы отвезти обратно. Недалеко от школы, через несколько линий от нее, находился отель Сьерра Маэстра, где был большой глубокий  бассейн с двумя вышками и наполненный почему-то соленой водой. Мы обожали это место и всегда на выходных старались туда попасть, несмотря на то, что в нашей Коронеле тоже был бассейн, но пресный и гораздо меньших размеров. И мы на уроках, полулежа за партами, грезили выходными, чтобы поехать опять в Сьерру и попрыгать с трехметровых вышек, а затем посетить прибрежное кафе и насладиться круглыми кофейными пирожными, запивая божественным Refresco (кубинский лимонад, чем-то напоминающий кока-колу). Десерт бил сильно по родительскому карману, и поэтому только раз в месяц мы могли себе позволить такую роскошь.

 Все советские специалисты делились на профессиональные группы. Их было достаточно много. Самые востребованные и многочисленные были гидравлики, строители и военные. Они жили в богатых (как мне тогда казалось) микрорайонах где преобладали касы (la casa – одно/двухэтажный дом с 4-5 комнатами, обычно на одну семью). Наутико, Флорес, Мирамар, Сьерра Маэстра, Фокса – самые престижные микрорайоны для советских специалистов, приближенные к центру Гаваны. И мы туда все время стремились переехать, во всяком случае, я.

 В Коронеле тоже жила небольшая группа элитных специалистов и каждое утро, собираясь в школу, я наблюдал, как спец автобусы заглатывают их небольшие компании и отправляются вереницей по гладким, безупречно асфальтированным дорогам, а кто-то уезжал и на частных автомобилях.

 Мы относились к самой малочисленной и, видимо, наименее значимой, для строительства коммунистической инфраструктуры на острове – "группе культуры". Музыканты, художники, театралы – все эти профессии, в общем потоке социалистического развития и новых идейных завоеваний нужны были только для видимости, и большой необходимости в них не было. Разрозненное объединение недоедающих артистов не имело даже ПАЗика, и всем приходилось добираться до работы своим ходом.

 Вспоминаю один неброский эпизод из жизни группы, который, несмотря на свою обыденность, осел надолго в моей памяти, будто стоп-кадр, трансформировавшись в виртуальную картину.

 Кто-то объявил, что на следующий день в Коронелу заедет автобус и захватит наших специалистов в сторону центра города. Помню, как отец встал пораньше и пошел на остановку, где его уже ждала небольшая компания коллег.

 В центре располагается лучший шахматный гроссмейстер – Дубко. Он, апеллируя к отцу, артистично жестикулирует. В Ленинграде он был дирижером оперного театра, а здесь преподает теорию музыки. Вот видный и высокий Примак, режиссер из Киева, стоит немного в стороне и, укрываясь ладонью от утреннего навязчивого солнца, высматривает вдали задерживающийся автобус. А это Маймеску, баянист из Кишинева с широким и красным лицом, всегда очень спокойный и немногословный. Йозес Антанавичюс – как обычно выглаженный и пунктуальный – листает журнал. Еще пять-шесть человек о чем-то беседуют, но их взаимная благожелательность и сдержанный смех не придают той картине экзотический и легкий колорит, а напротив, есть какая-то тяжеловесность.

 Сейчас я смотрю на свое старое полотно с треснувшими от времени красками через скрипучие металлические жалюзи из своей комнаты и думаю о том, что каким-то образом судьба объединила этих людей под общей вывеской "формально требуемые специалисты". Они ехали на остров будущего с надеждой найти себе достойное применение – более широкое и творчески независимое, чего не было в их предыдущей жизни в Союзе. Но почему-то все мои картины "кубинского