Ленка разглядеть не могла. Наверняка он сердился. Впрочем, как всегда.[1] У. Шекспир. «Ромео и Джульетта»
Эпилог
Естественно, ГИБДДешники притаились в засаде там, где никто этого не ожидал и, конечно, они остановили именно его машину, хотя пяток предыдущих, вернее, впереди едущих и не на самой вменяемой скорости, пропустили.– Сержант Быр-гыр-дымов, – невнятно отрекомендовался страж порядка, небрежно козырнув, – Нарушаем? Документики, пожалуйста.– Слушай, командир, я спешу! – сквозь зубы выдавил Макс, бессмысленно охлопывая себя по карманам и не очень то соображая, что ищет.– Все спешат, – меланхолично ответил толстяк, поправляя кислотно-зелёный жилет на немалом пузе.– Да у меня жена в больнице!– У всех жёны в больницах. Права, небось, дома забыли?– Какие права?! Она умереть может, пока я с тобой лясы точу!– Все там будем, – отозвался явно успевший познать дзен ГИБДДешник.– Да иди ты к чёрту! – Макс, выворачивая подкладку, выдернул-таки из кармана бумажник и сунул его в руки толстяка. – Так нормально?– Эй, мужик, – страж аж попятился от такого напора. – Вправду, что ли, случилось чего?***– Она похожа на Макса, – решительно заявила Элиза Анатольевна.– Господь с вами, – укорила её Ленкина мама. – К счастью, девочка удалась в нашу породу. Смотрите, какой носик, какие глазки. Красавица!– Конечно красавица, настоящая принцесса. Нос наш, петровский. И глазки тёмненькими будут.– Светленькими. И волосики тоже. Вот в Мухлово к нам приедет, мы её ягодками, овощами со своего огорода, молочком откормим. Будет как мама.– Какие там глазки? – недовольно проворчал Михал Сергеич, осторожно заглядывая в кроватку, смахивающую на пластиковый ящик, только без крышки. – Ничего ж не видать.– Вот и мне кажется, что больше всего она похожа на обезьянку, – улыбнулась Ленка, разглаживая на плоском, наконец, животе унылое больничное одеяло.Интересно, почему даже в вип-палате всё такое унылое и казённое? Наверное, потому что здесь всё-таки больница, а не дворец съездов, к примеру.– Ты что такое говоришь, доча?– Елена, как так можно? Наша девочка само совершенство!– Спятила совсем? На обезьяну похожа, надо ж сказануть!– Это всё гормоны, точно вам говорю!А дядюшка только глянул на Ленку одобрительно.Старообрядцева попыталась миролюбиво улыбнулась обеим новоиспечённым бабушкам, наконец, пришедшим к согласию, и от души зевнула. Хорошо её дочери, спит себе и спит и ничто её не волнует, а ты тут отдувайся за двоих. За троих даже.Дверь палаты распахнулась с таким энтузиазмом, что шваркнула о стену, обнаружив на пороге страшного, даже жуткого господина Петрова: волосы, выбившиеся из короткого хвостика, всклокоченные, небритая морда бледная, под глазами круги, нос ведьминский, крючком, общий вид насупленный.– Ты где был? – эдак невзначай поинтересовалась Ленка.– Цветы искал, – буркнул Макс.– Нашёл?– У меня их отобрали.– Злые враги?– Тётка в халате.– И правильно сделала. Ты с дочерью знакомится будешь или ещё погодишь?– А… – Макс неуверенно переступил с ноги на ногу, провёл ладонью по волосам, впрочем, без особого успеха, растрепал больше. – А можно?Ангел улыбнулся, устало повёл плечами, разминая. Крохотное пёрышко выпало из белого крыла, спорхнув на одеяльце в маленькой кроватке. Он нагнулся было, чтобы поднять, но передумал: пусть его, всё равно подумают, что из подушки вылезло, а ей на счастье. Может, хоть она не будет его искать, поймёт, что оно всегда тут, рядом. Нужно всего лишь соблюдать три правила: не делать того, за что потом будет стыдно, не желать зла и никогда не жаловаться на судьбу. А чего на неё жаловаться? Ведь она такая, какой её люди делают.КОНЕЦ