Мерцание

Любви Материк

Совершается тихо процесс:

Создаётся Любви Материк.

В планетарном горниле Гефест

Повышает накал и старик

Посейдон, негодуя, детей

Посылает расчеты вести

Изменений земель и морей

В близлежащие сложные дни.

По догадкам взойдёт Материк

В океане тишайшем стремглав.

Громыхнёт человеческий крик

Полновесною скорбью. Познав

Небывалый трагизм, Аполлон

Теплотою насытит землян.

Человечество именно Он,

Уцелевшее, жить к берегам

Континента Любви поведёт

Лучезарной искрящей тропой.

По догадкам новейший народ

Процветёт под вечерней звездой.

21.01.2016

Принцесса и шут

Где-то на юге, в одном небольшом Королевстве происходили удивительные события. Формально государством правила старая Королева, но она была настолько стара, что уже не принимала никаких решений. Решения за неё принимались Принцессой и министрами.

Это было бы Королевство, как Королевство, со своими печалями и радостями, если бы не одно но: Принцесса и её слуга, являясь уникальными личностями, дарили надежду там, где её быть не должно.

Однажды, в ясное летнее утро, Принцесса проснулась и, отведав лёгкого завтрака, стала собираться на прогулку. Облачилась в тёмное платье, подчеркнувшее стройность её фигуры, надела изумрудное ожерелье в цвет глаз. Служанки помогли ей обуться, сплести длинные тёмные волосы в косу и аккуратно водрузили диадему на её прекрасную головку.

Когда Принцесса была полностью одета, ещё неприбранная Королева зашла к ней в комнату и, не здороваясь, сказала:

– Ну что же, голубушка, снова без спроса уходите?

Принцесса:

– Дорогая Матушка…

Видя в который раз пустоту в глазах Королевы добрая дочь не стала продолжать разговор и покинула комнату.

Принцесса вышла из замка в сопровождении карлика-шута Гаврюши. Направились они по обыкновенному своему маршруту – вдоль беднейших кварталов столицы. Бедняки выползали из своих лачуг и приветствовали сердечными восклицаниями всенародных благодетелей. Когда собиралось большое количество людей Гаврюша, смешно шевеля густыми усами, показывал фокусы и шутил о властях. Заглянули они и в театр для нищих, построенный за счёт казны после хлопот Принцессы. Шут лично набирал труппу. Время от времени здесь проходили и поэтические чтения. Как раз в это утро местные поэты мерялись талантами. К слову сказать, во всех городах Королевства были подобные заведения, построенные и поддерживаемые за счёт казны по ходатайству Принцессы. Владычица иногда и сама дивила бедняков своим чудесным пением.

Странно, но в это утро она не стала задерживаться у сцены, её что-то манило дальше, к большому двухъярусному фонтану с прохладной водой. Подойдя к фонтану, наследница трона и шут освежились кристальной влагой и сели на скамейку около него. Необъяснимая тревога набирала силу в сердце Принцессы. Гаврюша всё это видел, но не мог придумать ничего, что бы подняло настроение его спутнице. Поднялся небольшой ветер, небо стало заволакиваться тёмными тучами. Какое-то время спустя, высокий мужчина среднего возраста в чёрном плаще, хромая на обе ноги, подошёл к молчащим благодетелям Королевства. Бледный черноглазый прохожий поклонился Принцессе и сказал:

– Милая госпожа, вас приветствует купец средней руки, Мякишев.

Тревога достигла предела, но Принцесса, сделав глубокий вдох, через силу улыбнулась и кивнула своей милой головкой. Шут же, имея природой данную проницательность, недоверчиво оглядел купца.

Мякишев:

– Госпожа, я приехал из далёкой страны налаживать торговые отношения. Мне нравится ваше Государство, а ещё больше рассказы о вас, теперь же я вижу, что все они – правда. Скажите мне одно, госпожа, зачем вы возложили на свои хрупкие плечи непомерную ношу? Зачем вы просвещаете ни на что не годную чернь? С вашим изяществом и красотой нужно думать о заморских принцах.

Гаврюша не смог стерпеть:

– Простите великодушно, господин, но вы ведёте себя так, будто меня здесь нет, и кто дал вам право оскорблять мой народ? Вы…

Принцесса правой рукой одёрнула шута, и он смолк.

Мякишев:

– Госпожа, много воли вы даёте своим слугам.

Принцесса:

– Гаврюша мне не слуга, он – моё родное сердце. Мы вместе двигаем горы. Извинитесь перед ним, сейчас же!´´

Мякишев (не глядя в сторону шута):

– Странно, весьма странно… Ну что же, Гавриил, примите мои извинения. Однако, госпожа, ответьте на мой вопрос.

Принцесса:

– Вы мне отвратительны, заезжий купец, но я вам отвечу. Может быть, в вашей стране вы называете свой народ чернью, у нас такого нет. Я делаю, что могу, чтобы облегчить страдания несчастных жителей моего Королевства и вижу, что делаю пока недостаточно. Не нужны мне никакие принцы, у меня есть друзья и нужды простых людей, на остальное времени нет.

Мякишев (с усмешкой):

– Хочу заметить, что всё-таки непосильная ноша на ваших плечах, госпожа. Министры только делают вид, что вам помогают, большая часть сумм, выделяемых из казны в помощь бедным, оседает в карманах чиновников, Королева страдает маразмом. Зачем вам это гиблое дело? Не утруждайтесь, я сам отвечу. У вас был старший брат. Это случилось, когда вам было девять, а ему четырнадцать лет. Вы, не спросив свою Мать-Королеву, побежали вдвоём к замёрзшей речке. Люди в то время рассказывали, что речка впервые замёрзла за много веков и вам очень захотелось покататься на льду. Под вашим братом лёд треснул, и он, провалившись и не умея плавать, утонул. Вы не успели помочь, да и не смогли бы.

Принцесса (в слезах):

– Прошу вас, не продолжайте…

Мякишев (с ещё большим задором):

– Грешен, но я должен закончить мысль. Королева-Мать узнала о трагедии и всю вину возложила на вас. Вы потеряли брата и любовь самого дорогого человека на свете.

Шут бросился обнимать и утешать Принцессу, а Мякишев продолжил:

– Наконец вы выросли в атмосфере безразличия всех ко всему, но, что удивительно, комплекс вины вас не озлобил, госпожа, вы научились любить и друзей и врагов, и знакомых и неизвестных вам людей. Сердце ваше вмещает весь мир, однако, вы несчастливы. Поскольку весь мир вам осчастливить не под силу, то и вы, таким образом,