ухо мужчины так, чтобы его никто не услышал. – А сейчас пусть уходят.

– Дион. – позвал сына Аламэдас, но тот не повернулся, даже не шелохнулся. – Встань на колени.

Принц Дион багрейший встал на колени. Он не отводил взгляда от Севиль, а та от него. В этот момент кроме неё для принца никто не существовал. Аламэдас схватил сына за волосы.

Севиль смотрела в чёрный и красный глаза принца и видела там бесконечную ненависть, и кажется, горечь потери. Потери чего? И вся эта ненависть предназначалась ей. От этого взгляда ей стало дурно. Ей хотелось остановить эту сонбесовскую лодку, прыгнуть в океан и поплыть к нему, чтобы он перестал смотреть на неё так. Но она не могла пошевелиться. Тело перестало её слушаться. Душа разрывалась на части, а тело словно окаменело.

Лодка стукнулась о порог двери. Тиона распахнула дверь в Ничто и во Всё. Сив до сих пор не могла двигаться. Она не отрывала взгляда от принца, а принц от неё. Он смотрел с ненавистью, и кажется печалью.

А в следующую секунду брызнула кровь и голова принца Диона отвалилась и покатилась по радужному берегу. Тело простояло пару секунд на коленях и рухнуло. Кровь повелителя крови окрасила радужный океан в алый цвет.

Принц Дион багрейший королевства Тёмных Сновидений был убит. Его голову отсёк собственный отец.

Что почувствовала в этот момент Севиль, она и сама не знала. И не хотела бы знать. Никогда.

Аламэдас засунул меч в ножны. На мече алела кровь его сына. Правитель Тёмных земель посмотрел на беглецов своими абсолютно чёрными глазами. В этих глазах промелькнуло сперва узнавание, после удивление, а в конце гнев. Это было последнее, что видела в этом мире Севиль. Эмиль еле втолкал её безжизненное тело в проём. Дверь захлопнулась перед её носом и трое крепко держась за руки, закружились в вихре Ничто и Всё.

Вывалились они прямо там, где исчезли примерно четыре дня назад. Дверь в Ничто и во Всё с тихим хлопком исчезла бесследно. В этот момент дети и учителя приюта, находились на лужайке. Аниела повернула голову и заметила троицу, стоящую у берега озера.

– Смотрите! – воскликнула она.

И все повернули голову в их сторону. Здесь была и полиция до сих пор опрашивающая свидетелей.

Севиль было плевать, где она. В приюте, в космосе или в каком-нибудь другом мире. Ей казалось, что воздух не поступал в её лёгкие. Её казалось, что она сейчас разорвётся на миллионы и миллионы кусочков. Ей хотелось кричать, но она не могла, ей хотелось оказаться вместо принца, но и это было невозможно. Юное сердце девушки никогда не станет прежним. Что-то очень важное сломалось внутри её сердца, внутри её души и больше никогда не срастётся. Она больше никогда не станет прежней.

– Эмиль! – сдавленно вскрикнула она. – Что я наделала?!

Наконец-то тело стало её слушать. Она рухнула на колени не в силах больше стоять. Из глаз брызнули крупные слёзы, слёзы утраты.

– Сив! – Эмиль обнял сестру и подхватил на руки. – Сив, успокойся, ты сделала то, что должна была. Ему не было места в этом мире. Он всего лишь сон.

Но Севиль не хотела ничего слышать. Она не хотела, чтобы эта лодка оставила принца на берегу. Это была не она! А он… он, наверное, думал, что это она… Впервые за свои шестнадцать лет жизни ей захотелось, чтобы брат оставил её одну. Она плакала, захлёбываясь в своих слезах, хваталась за часы, что висели на её шеи. Эмиль молча зашагал с сестрой на руках в сторону приюта.

– Эмиль! Тиона! – воскликнула подбежавшая к ним Марила Вишневская. – Как? Где?

Эмиль, продолжая упорно молчать, отвёл сестру в дом. На лужайке осталась лишь Тиона, нерешительно переминающаяся с ноги на ногу.

– Тиона! Неужели это ты?! – завопили другие дети приюта.

– Так, – произнёс один из полицейских. – Нужно допросить детей. Разузнать где всё это время они скрывались.

– Стойте! – воскликнула Тиона. – Дайте хотя бы передохнуть! – и девушка не дожидаясь разрешения, стремительно побежала за Эмилем в дом.

Они опять в приюте. В родном доме, где они прожили всю осознанную жизнь. Но какой ценой они оказались здесь?