Сергей Мельников Вечная молодость

Жанна Кальман умерла в 122 слепой и глухой. Люсиль Рандон в 118, прикованной к инвалидному креслу. Ясутаро Коидэ 112 лет корчил из себя живчика. Это ничего не меняет. Все они были мумиями, обтянутыми дряблой кожей. В их день рождения родичи говорили: "Долгих лет жизни!", а думали: "Когда ты уже сдохнешь?". Со мной так не будет: я знаю секрет, и когда вы все будете кормить червей, я, молодой и красивый, равнодушно пройду мимо ваших могил.

В маленьком магазинчике на Большой Морской, торгующем подделками, работала она: абсолютный идеал и именно то, что было надо. Невысокая, ненакачанная, с неплохой фигуркой, но не как у модели. И на мордаху ничего. Не красавица, и не уродина. Может, даже миленькая, если б я умел умиляться. Такую я мог бы заметить, и такая этому бы обрадовалась. Так и вышло. Я вошёл – она заморгала, я заговорил – она покраснела, я, как бы случайно, коснулся её пальцев – она поплыла. После дорогого ужина в помпезном и пошлом ресторане – поехала ко мне.

"В отношениях" —изменила она статус в ВК. Она ещё не знает в каких! С кем указать не смогла: у меня нет профиля. С селфаком тоже обломилась: я сказал, что это нарциссизм. Проглотила, глядя на меня глазами влюблённого мопса. Я замахнул двести грамм "Метаксы": замазал алкоголем физические недостатки, а их хватало. Всё получилось, как задумывал. Утром, когда она валялась в моей кровати в позе раздавленной, но счастливой морской звезды, я спросил:

– У тебя есть планы на выходные?

У неё не было сил даже на то, чтобы сделать паузу: её "нет" прозвучало раньше, чем я договорил. Я скрыл улыбку и спросил с мягкими обертонами султана из "Великолепного века".

– Тогда как ты смотришь на ночь при свечах в пещере под звёздным небом?

Она смотрела всеми двумя широко раскрытыми глазами. Предсказуемая до зевоты.

Я бросил машину у подножия Эски-Кермена, древнего пещерного города, в котором отбывает вечное наказание мальчик-предатель, впустивший боспорцев внутрь. Только повзрослев, от отца я узнал, что эта глупая сказочка отпугивает людей от того, что на самом деле здесь находится.

С рюкзаком за плечами и потной ладошкой моей временной подружки в руке я полез по склону. Смеркалось, но до полуночи оставалось ещё два часа. Придётся устраивать романтику, без спиртного, и от этой мысли меня немного подташнивало. Изображая огонь в глазах и стараясь, чтоб не сильно кривились губы, я уложил её на спальный мешок. С её лица мой взгляд постоянно съезжал на рюкзак, но она так старательно показывала, как ей хорошо, что ничего не заметила.

Без десяти двенадцать я перевернул её на живот и защёлкнул наручники.

– О, это игра? – спросила она с нервным смешком, скрывающим страх.

– Да, и очень интересная, – ответил я, рывком вернув её на спину. Она разинула пасть, чтобы заорать, и я сразу воткнул туда шерстяные носки, свёрнутые в комок. Не люблю, когда кричат, сразу голова трещать начинает.

На часах без двух. Я подтащил её к краю колодца с чёрной водой. Она извивалась, пришлось сесть сверху, и я с трудом дотянулся до рюкзака: этот момент надо было продумать заранее. Для операции я выбрал нож для рубки мяса. Он оказался самым острым, а точить другой было лень.

Она забилась подо мной, мыча и раздувая ноздри. Это могло быть возбуждающим, была б она немного красивее. А так… Можно сказать, я ей одолжение делаю: спасаю от унылой жизни, в которой ничего впереди не светит. Можно сказать, но это не так. Мне просто на неё плевать. Она – мой ключ к вечной жизни, и жалости к ней во мне не больше, чем к батону, у которого я хочу срезать горбушку.

Пять лет назад мы с отцом стояли здесь, на краю этого колодца.

– Знаешь, что это? – спросил у меня отец.

Я замотал головой. Нет, я не дурак был, мог ответить: "колодец, дырка, заполненная водой", но я ждал истории.

Отец всегда был каким-то ненастоящим, нереальным. Ослепительно-красивый грек, я весь в него. Удачливый до изумления. Он выигрывал в лотерее, срывал джек-поты в игровых автоматах, а как-то раз пару лет прятался после того, как обыграл какого-то вора в законе. Ему и тут повезло: вор утонул, папа всплыл.

А женщины… Их неисчислимое множество, слово «нет» было отцу неизвестно. Мать с этим мирилась, да и куда б она делась. В нулевых он удачно вложился, в десятых увеличил капиталы многократно, в двадцатых стал одним из богатейших людей нашего и так богатого края. Если и слушать истории, то чьи будут полезнее, чем его?

– Этот колодец ведёт к тому месту, где Гадес кормит своего пса. Знаешь, что любит пёс больше всего на свете? Горячую кровь ещё живых молодых девушек. Дай ему это, и Гадес оставит тебя на земле навсегда, молодым и сильным, потому что у его пса хороший аппетит.

– Ты… – я запнулся. – Ты кормил пса?

Отец не ответил. Он не смотрел на меня, он упёрся взглядом в чёрную воду колодца. Я тоже посмотрел туда, и мне показалось, что в глубине на миг зажглись красные огоньки. Зажглись и погасли. На следующий день отец уехал к себе в офис, но не доехал. Машина оказалась припаркована во дворе в соседнем квартале. Кошелёк с картами, мобильный телефон – всё осталось на пассажирском сиденье, а при аудите наследства оказалось, что практически все средства выведены в оффшор. Я точно знал, что произошло ночью того дня, отец хорошо подготовился. И главным его наследством был рассказ на краю колодца, а не фирма и куча недвижимости.

***

Я упёр руку ей в грудь. Минутная стрелка сделала последнее, едва видимое движение, и я улыбнулся. Моя улыбка была страшнее ножа в руке. Выпучив глаза, она замычала, а я с небольшим нажимом провёл лезвием по горлу.

Кровь брызнула в лицо: горячая, остро пахнущая влажным железом. После первого фонтана она потекла толчками. Сердце насосом выталкивало её из тела, высушивая и опустошая. Страх в глазах постепенно угасал, кровь текла в тёмную воду струйкой, то расширяющейся, то сужающейся в такт биению сердца.

Я не садист и не маньяк, её страдание не приносило мне радости. Она просто должна выполнить свою роль. Я даже думал напоить её снотворным, но вдруг лекарство в крови не понравится псу. По этой же причине я не взял алкоголь, прошептав ей на ухо какую-то чушь про то, что пьян ей без вина.

Кровь больше не текла, она еле капала, глаза остекленели. Кажется, она больше не живая девушка, чью кровь так любит мой новый питомец. Осталось дождаться благодарного Гадеса. Я за волосы оттащил её от края и погасил фонарь. Владыке подземного царства вряд ли понравится электрический свет. Полная луна светила достаточно.

Время шло, ничего не происходило. Отцу я верил абсолютно, и начал искать проблему в себе. Может, день выбрал неправильно, а может девушка не та. Может, надо